Для села Вышки в Ульяновской  области Господь определил место достойное.  Лежит оно на волжском крутобережье. Отовсюду далеко видно - но есть в Вышках такая точка, откуда открываются глазу и поля, и лесистый склон, и сама Волга-матушка, синевой своей манящая в далекие дали... Эта точка – возле вышкинской сельской библиотеки. – Вот уже тридцать лет любуюсь, – говорил Виктор Софронов. – ? насмотреться не могу. Родной дом каждый день радует... Мой собеседник,  говоря о родном доме, имел ввиду не только собственное подворье, где он живет и хозяйствует вместе с сестрой, но и село, и поля вокруг, и лес. А главным образом – вот этот крытый шифером пятистенок, возле которого стояли мы под березками и любовались окрестностями. Этот вполне добротный по деревенским меркам дом и был (как говаривали в старину) местом жизненного поприща Виктора Софронова. ?бо тут располагалась вышкинская библиотека. А он, Софронов, был ее хозяином ее и служителем.   Сельский книгохранитель. ?з рассказа Виктора Софронова:   – Родился я десятого октября сорок первого... Мой отец – Софронов Петр Кузьмич – погиб через месяц после моего рождения в ноябре 1941 года на фронте. ?звещение пришло маме. Погибая, отец не знал обо мне. Сохранилось его последнее письмо, где он спрашивает: «У вас есть, наверное,  новорожденный?» Знал,  что кто-то должен явиться на свет...  А кто явился – сын? дочь? – не суждено было ему узнать. Мама осталась одна с пятью ребятишками, 15 лет старшему и 1 месяц младшему — мне... Моя жизнь. 1949 год – первый  класс; 1956 – седьмой. Учиться дальше – значит  ехать в райцентр.  Но нет никакой возможности. Пошел работать – плугарь  (прицепщик); учетчик, грузчик. ? тут уезжает из Вышек наша библиотекарша. Она знала, какой я  книгочей  с детства; говорит в сельсовете: «Приставьте Софронова к книгам. Справится». Там возражали: «Образования специального не имеет». Но  назначили. Пришел в библиотеку: фонд – 2 550 экземпляров, читателей – 103 человека... — В  библиотеку я пришел в 1961;  располагалась она в избе-развалюхе... ? года не прошло – беда случилась.  Прихожу  я утречком к  своим книжкам – батюшки мои! – они все засыпаны землей, завалены досками! А ведь уходил вечером – все было в порядке. Оказалось, ночью сгнившая матица рухнула, потолок обвалился. Картина, как после землетрясения. Что же делать теперь; куда мне с книжками податься? Сижу в завале и чуть не плачу – молоденький еще был... Да, поплакал я. А потом кликнул своих помощников-читателей, вытащили мы библиотеку из завала. А куда деваться с книгами? Побежал  в сельсовет.  Там говорят:  перебирайся в клуб, больше некуда.  Сложили мою библиотеку в совхозном  клубе на сцене, без элементарных для них условий...  Ну,  и мне было очень неуютно, и читателям. Резко выдача литературы сократилась тогда. ? не за себя было обидно – за книги. Ведь лежали мертвым грузом они целых три года... Ну, а потом сельсовет раздобыл деньжат и надумал пятистенок в Вышках поставить – под почтовую контору. Две комнаты в нем – одна махонькая, другая – большая. Власть и говорит: «Давай, Софронов, перебирайся в маленькую со своими книжками. А в большой отделение связи разместим»... «Где же я свои стеллажи расставлю? Где мои читатели  вечером  газеты-журналы листать будут?» Смеются: «Да у нас и читателей-то нету. А ты не возникай – зарплату ведь платят?» ?шь захотел – весь  дом  ему отдай!» Ну, думаю, это первый  и  единственный шанс  библиотеку по-человечески пристроить. Никому не говоря, поехал в райотдел культуры – вот,  говорю, какой домик хороший, как раз под библиотеку. В большой комнате – хранилище;  в маленькой – читальный зальчик. Поддержали мой пыл районцы – да сельсовет не осилили. Поехал я в областной центр, там стал высокие кабинеты будоражить: «Помните Пушкина: «Чтение – вот лучшее учение»?  А Горький что сказал? «Всем хорошим во мне я обязан книгам!» ? не  устояли перед натиском и литературной агитацией областные инстанции.  Пошло в район распоряжение: отдать библиотеке весь новый дом! Так «захватил» Софронов весь дом целиком. Отстоял для книг. Жизнь наша интересна еще и тем, что время от времени задает нам загадки. Вот и я, честно говоря, явился тогда в Вышки потому, что меня заинтриговало: по какой причине – потомственный крестьянин Софронов не стал комбайнером, или, скажем, шофером, заведующим фермой, а подался на традиционно вроде бы  женскую должность, на символическую во все времена зарплату?  Не хотел надрываться на крестьянской работе? Со здоровьем нелады? Почему – как многие – не перебрался в город, ведь тогда это было повсеместным поветрием? – Да не знаю, – отвечал на мои прямые вопросы Виктор Петрович, как-то по-детски простодушно моргая (приметна в нем такая милая особинка). – Рос я, как все, деревенских забот не чурался. Но тянуло к книжкам...  Сидел до полуночи с лампой-трехлинейкой, мама ворчала – керосин зря жжешь... Тут я вспоминал свои подростковые ночные бдения. Лежишь на печке, ждешь, когда родители уснут. А потом крадучись достаешь из печурки коптилку,  накидываешь на себя старую телогрейку, чтоб огонька снаружи  не видно было, и, задыхаясь от копоти и керосиновой вони, читаешь, читаешь, читаешь... Блаженные часы! Однако,  они вышли мне боком:  как-то мать потрясенно увидела, что керосин в коптилке,  с вечера заправленной, исчез! Далее следовала порка, признание  в  «преступлении» сквозь мальчишеский рев, запрет жечь коптилку по ночам... Так что тягу юного Виктора Софронова к печатному слову  я вполне понимал... ?так, Софронов стал библиотекарем не потому, что  чурался крестьянской судьбы (он, по сути, и сегодня крестьянствует: всегда вместе с односельчанами и в страду,  и в посевную; свое хозяйство ведет – скотина,  огород, сено, дрова и прочее). ? не ради «легкого бытия».  ? уж, конечно, не по причине своей «не-востребованности» в иных местах: востребованность-то как  раз была...   ?З МОНОЛОГА В?КТОРА СОФРОНОВА:   – Вот уже почти сорок лет я в библиотеке. Можно было и сменить род деятельности... В свое время предлагали мне перейти на другую работу:  на педагогическую,  руководящую, партийную, комсомольскую... Помню, приехала секретарь райкома комсомола Роза Валеева. Шел сев, мы в поле;  механизаторы уселись работать рядом с леском, на лужайке (природа у нас красивая, весной - просто глаз не оторвешь!). Говорит мне Роза: «Виктор, давай  к  нам в райком, вторым секретарем – ведь тебе надо расти. Получишь квартиру, маму заберешь в город (райцентр тогда располагался в Ульяновске)». Глянул я на своих друзей-трактористов; на лужайку, на березки... Отвечаю: «Роза, не поеду». Она в ответ: «Смотри, будет тебе за тридцать – никто ничего не предложит...», «Ну, что ж...» Другой случай: опять зовут в район, инструктором РК. Все. Еду! Заполнил анкету в обкоме. Вернулся домой. Говорю маме: «В район предлагают». Она тихо отвечает:  «Смотри, сынок. Тебе жить, не мне. На меня не смотри, мне хоть и не хочется из деревни, но ты, чтоб потом на меня не обижался; не попрекал, что я не велела...» Да... Предлагали жизнь в большом городе. Но правильно сказал мне мой школьный учитель: «Ты там – никто; а здесь ты – человек». ? я ныне часто вспоминаю эти слова, когда  идут  ко мне люди не только как к библиотекарю, но и за советом; потолковать о житье-бытье. ? даже часто удивляюсь: почему так откровенничают со мной?  Ребенок родился, дома неурядицы и прочее... ?  я радуюсь, значит, нужен людям,  раз со мною советуются; не зря ем свои хлеб... Моя работа радость мне несет... От себя добавлю, что еще не раз открывались перед Виктором Петровичем новые возможности, новые жизненные пути. Его «сватали» и в председатели сельсовета; и в директора школы. Не соблазнился. Тяга к книгам пересилила все соблазны.  ?  именно она, книга, подвигнула сельского паренька к тому, что он сперва закончил кульпросветучилище, а потом осилил и педагогический институт. Подчеркну: заочно, не оставляя ни крестьянских забот, ни ставшей родной библиотеки... ?так, волнующий и манящий, ведущий к новым горизонтам мир книги Виктор  Софронов открыл для себя еще в детстве. Дальше складывалась судьба, фундаментом которой стало детское пристрастие: книга, книгочей, хранитель книг. Можно сказать и так: хранитель света. Нет, нет – я не перебарщиваю. По  моему  разумению и сельские учителя, и священники, и агрономы, и врачи, и библиотекари – это те бесценные люди, знаниями, усилиями и стараниями которых как бы освещается пространство крестьянского бытия, как бы раздвигаются околицы. Тот, кто дружит с книгой – он и понятливее, и больше знает, и дальше видит – это аксиома. Расширяется горизонт. ? поэтому мне кажется символическим даже само местонахождение вышкинской библиотеки - на самой  высокой точке села. Добавлю еще несколько слов о книге, ее роли. Несмотря на цветной телевизор в каждом доме, радио, магнитофон и прочие аксессуары электронной информации, книга (и тут суждения Виктора Софронова полностью  совпадают  с  моими)  долго  еще  будет основным «кирпичиком» в фундаменте  сотворения  личности.  ?бо  ничто, кроме умной,  мудрой – да к тому же еще просто занимательной книги – не дает человеку ощущение сокровенной беседы  один  на один; не  предоставляет  возможности  разыграться воображению; сопоставить свое мироощущение с мыслями  автора,  полюбившихся героев... У  книги  есть еще одно достоинство:  можно положить закладку на той странице:  к которой хочешь вернуться, перечитать, запомнить. Короче: книга - это книга.  ? совсем не без умысла библиотекарь Софронов прибил на своем «книжном  доме» табличку с изречением Дидро: «Люди перестают мыслить, когда перестают читать». Так сказать, односельчанам на заметку... ? – удивительное дело! – вышкинцы этот ненавязчивый намек своего библиотекаря восприняли как приглашение заглянуть на огонек  в сельский «книжный приют»...   ?З П?СЬМА В?КТОРА СОФРОНОВА: Фонд  нашей  библиотеки сейчас насчитывает свыше восьми тысяч томов.  Мы обслуживаем не только жителей села Вышки, но еще и деревни Комаровку,  Дворики, Алейкино; всего населения в нашей округе – 762 человека. ?з них читателей – 564; процент «охвата» – 86%. Кто они, мои читатели? Я бы разделил их на две  большие группы: взрослые и дети. С детьми все ясно: почти все ученики нашей школы – мои читатели. Но и взрослый народ равняется на молодое поколение... Я бы подчеркнул: основные взрослые читатели – это механизаторы. Вот, скажем, Александр Галкин. Ему сорок лет, он на все руки мастер. Большой любитель исторической литературы, военной, детективами тоже не брезгует. Берет сразу 2-3 книги, и это еженедельно. Не отстают от него Николай  Хорьков, ?льдар Абдулвалеев и другие. Многие ходят ко мне целыми семьями – Черновы, Ахмеровы, Басыровы. Среди читателей много ветеранов...  Я, конечно, всячески приобщаю своих земляков к чтению. Не сижу и не жду, а часто иду с книгами на ферму, в клуб, даже на поле во время уборки (хотя там читать и недосуг, но рассказать людям о последних новинках,  дать полистать журналы тоже полезно)... Что читают мои земляки?  В основном, серьезные  книги – исторические романы; научно-популярные издания; всякого рода познавательную литературу. ?нтерес к авантюрно-похотливой книге угасает, меня это радует. Большой спрос на периодику: газеты, журналы – на них даже очередь образовалась, т.к. из-за материальной стесненности не каждый может издание выписать... Да и библиотека немногое может себе позволить, но стараемся всякими способами увеличить поступления... Тут надо сказать вот что. Еще недавно ни у сельчан, ни у городских библиотекарей голова о комплектации книгохранилищ периодикой и новыми изданиями не болела. Существовали бюджетные средства, функционировали библиотечные коллекторы – заказывай, отбирай, вези, ставь на полки. Ныне же ничего подобного нет. ? потому от настырности,  изворотливости, от умения к начальству «подъехать» зависит: быть библиотечным полкам пустыми или полными? Вышкинский библиотекарь тут дока. Не мытьем так катаньем; жалобами  или лестью, но у начальства на книжки «вырвет». Аж глаза горели, когда рассказывал... А ремонт?  Отопление?  Освещение?  Подчас ужом приходится извиваться... Но дело-то свое делать надо, не так ли? * * * В далеком от деревни Вышки городе Елабуге, в доме-музее художника ?.Шишкина мне запомнилось вот  что. ?ван  ?ванович, заполняя некую   анкету, на  вопрос: «Ваше  представление  о счастье?» ответил до удивления кратко и точно: «Духовная умиротворенность». В Вышках это мне  вспоминалось отнюдь не случайно. На жизнь-бытие библиотекаря Софронова можно смотреть двояко. Один взгляд: увлеченный и небесталанный человек мог сделать карьеру, обрести городскую жизнь с ее соблазнами и комфортом. А вместо этого месит грязь в сапогах, сидит в занесенной снегами глуши... Пожалеть можно бедолагу. Другой взгляд:  а чего по Софронову плакаться?  Работа не самая пыльная; денег, правда, мало, но ведь свое хозяйство есть, и время свободное выкроить можно. К тому же начальством не забыт: носит звание заслуженного работника культуры России; в любом кабинете ему дверь откроют... Но есть и третья точка зрения – шишкинская: а как сам себя человек  в  своем деле чувствует?  Уютно ему в его ремесле? Есть ощущение собственной состоятельности?  Нужен ли людям? ?спытывает ли нужду в общении с ними? Вопросы эти я Виктору Петровичу не задавал, но понял: он на все ответил бы однозначным: «Да!» ?, честно говоря, порадовался за него. – Народ поужинает, и ко мне на огонек! Я же сказал выше: хранитель света. Умиротворенный хранитель.   Жан Миндубаев. Ульяновская область, село Вышки   P.S. Давненько не заглядывал я к библиотекарю Софронову. Но, надеюсь, не погас огонек в его «книжкином доме»! Хотя в наш век поголовных «оптимизаций» чего только не случается... Ж.М.