Клуб «Симбирский глагол». Ведущий Клуба – Жан Миндубаев. Гость  клуба – Николай Марянин. Тема заседания: «О память сердца! Ты сильней рассудка памяти печальной...»   От ведущего. Поэты — особая каста посвящённых в таинство Слова. ? когда они уходят в Вечность, собратья по вдохновению часто взрываются фейерверками возвышенных откликов, главным образом, тоже поэтических. А нередко живые стихотворцы общаются в своих произведениях с поэтами, которых давно уже нет на этой земле. ?ли пишут о ком-то из своих друзей-поэтов стихи-предчувствия, которые затем сбываются... В общем, это особая категория гражданской поэзии, самым известным и ярким образцом которой до сих пор остаётся «Смерть поэта» Михаила Лермонтова. «Симбирский глагол» предлагает вашему вниманию подборку стихов на эту тему Николая Марянина. Расположены они в хронологическом порядке – от отклика на смерть Владимира Высоцкого в 1980 году до посвящения памяти московского поэта ?горя Царёва в 2013-ом. Включены сюда и обращения к Пушкину, Ахматовой и Карамзину. Большинство же посвящений адресовано нашим симбирским поэтам, с которыми автор дружил и общался... *************** Николай Марянин Поэтический некрополь   ТЕБЯ ЕЩЁ ВСПОМНЯТ! Памяти Владимира Высоцкого Восьмидесятый. ?юль. Двадцать пятое. Москва взяла олимпийский старт. ? вдруг – это страшное и проклятое: Высоцкий умер, российский бард… Не может быть! Это ложь! Предательство! Ему ж сейчас – сорок два всего! А впрочем, пощадой её сиятельство Смерть не балует никого. Она сбивает шершавой лопастью, ? песни – вдрызг, и жизнь – наповал… Взвились, словно голуби, кони над пропастью, А всадник сорвался и в бездну упал. ?скусство всегда по народу мерится, А здесь поклонников – не перечесть… Высоцкий умер… А мне не верится! Но плакать поздно, свершилась месть, ? гонят легавые зверя по лесу, У смерти охота идёт на волков: Вот красных флажков преступает полосу – ? выстрелы рвутся из дробовиков… Володя! Тебе я сочувственно внемлю, ? память, поверь, на базар не отдам... В твоих песнях и боги спускались на землю, Теперь же ты сам вознесёшься к богам. Прости, что молва о кончине песенника Не стала сенсацией наших газет: Спиралью идёт этой жизни лесенка, Тебя ещё вспомнят, поверь мне, поэт! 1980 г.     ЛАДЬЯ ЗОЛОТАЯ       Памяти поэтессы Людмилы Бурлаковой Бурлацкая лопнула лямка, Ударило ветром в висок, ? тихо легла россиянка На розовый волжский песок. Уткнулась ладья золотая В незримо возникшую мель, ? врезался, медленно тая, В холодные губы щавель. Но всё ж, презирая ненастье, Над миром взошла красота: Не каждому выпало счастье Вселенную видеть с креста! 1994-96 г.   П?СЬМО ПУШК?НУ НА ТОТ СВЕТ   Память Чёрною речкой течёт через поле, В бесконечную синюю вечность спеша… Александр Сергеевич, как там на воле, Не тоскует пробитая пулей душа? Твой коварный убийца стрелял не в поэта – Прямо в сердце России вонзился свинец… Так что мы и поныне страдаем за это, Безутешную скорбь осознав наконец. Наше время дымит окровавленной раной На просторах, где гомон младенцев утих, А ведь мы, сквозь истории отсвет багряный, Помним все сто тринадцать прелестниц твоих. Эти лёгкие флирты – невинная шутка По сравнению с тем, что ниспослано нам: Ведь сегодня родная страна-проститутка Отдалась за валюту заморским дельцам! Ты в картёжную мог окунуться стихию, Но при этом в стране не предвиделся крах… Мы же, кажется, вновь проиграли Россию ? надолго остались опять в дураках. Леденеют сердца от шального нахрапа, ? тускнеет сознание, как в забытьи: В нас живёт африканская сущность арапа – Хорошо, что хоть в этом мы братья твои! Приезжай-ка, как раньше, к Языкову в гости, Посмотри, чем глубинка России живёт: Нищета и разруха, кресты на погосте, ? над пропастью жуткой - свободный полёт. Выбор нам предлагает Господь-безобразник: ?ли смерть, или грешная жизнь за гроши… Только лишь и остался твой, Пушкинский праздник Эликсиром для выжженной водкой души. В вечном хаосе негде согреться надежде: Ни к пророкам, ни к власти доверия нет… Только вера в тебя неизменна, как прежде, Ты – наш самый языческий в мире поэт! Нашу плоть пожирает эпоха-пиранья, Но томящийся дух не залить кипятком… Помнишь, как в Комаровке красавица Марья На рассвете поила тебя молоком? Пожелай соплеменникам многая лета, Дай нам силы не сгинуть на дерзком пути… Ведь в России, как в Бога, есть вера в поэта, ? от этого нам никуда не уйти! Вот и снова заныла на сердце засечка: Это струйкой живой сквозь вселенскую глушь Устремляется памяти Чёрная речка В твой таинственный мир очарованных душ… 1999 г.   ВОЗВРАЩЕН?Е НЕЗНАКОМОГО ЧЕЛОВЕКА   Анне Ахматовой Раз ещё не успел истлеть я В дни второго тысячелетья - Принимаю грядущий век! Перед всей посвящённой паствой Говорю тебе тихо: здравствуй, Я твой будущий человек. Не вини меня, бога ради, За уверенный тон во взгляде - Ты хотела того сама, ? охапку мокрой сирени Для твоей отлетевшей тени С благодарностью примет тьма. Ведь гроза уже миновала, ? цветы я несу сначала На заросший травой погост, Чтобы крылья крестов нательных ? твои семь грехов смертельных Отмолить у всевышних звёзд. Ни к чему леденеть от страха: Я войду под партиту Баха В твой поистине вечный дом, ? миллениум не смутится: Чему быть - то должно случиться Во дворце под сусальным льдом. Пожеланьям твоим в угоду, Опоздаю к Новому году - Всё же ночь и туман вокруг, ? возникну в канун Крещенья С тайным замыслом очищенья От ошибок и адских мук. С нами будет и клён фатальный, ? огарок свечи венчальной, ? хмельного вина глоток, Но - и ветра полёт безумный, ? сомнения облик лунный, ? поэзии мёртвый слог. Слёз не надо: в небесный флигель Я тебе принёс не погибель, А наития светлый день: Твоей музы родник холодный ? строфы моей бег свободный Навсегда обручит сирень. Хоть стихи вырастают просто ?з травы твоего погоста, ?з репейника у плетня, - Не желай всё постичь легко мне, Не люби, не жалей, не помни - Только благослови меня! 2000 г.   НАЧН? С НУЛЯ   Анатолию Чеснокову Выпью залпом стакан перцовки, Как когда-то, в расцвете сил, Величайший поэт Теньковки С потрясающей жаждой пил. Выйду в поле, заплачу тихо, Крикну, вздрогнула чтоб страна, Как умел это делать лихо Знаменитый поэт Карсуна. Ввергну мир от Торжка до Бийска В поэтический беспредел, Как известный поэт Симбирска В стихотворном бреду гудел. Слухом Моцарта и Россини Вдруг почувствую, как в избе Неизвестный поэт России Мрачный выбор сулит себе. От унылой такой концовки Утомилась давно земля… Выпей залпом стакан перцовки - ? начни свою жизнь с нуля! 2005 г.   ФАКЕЛ ВО ТЬМЕ              Памяти поэта Валерия Крушко ?скал тебя, и в эту ночь я Увидел чудо на холме: Душа, разорванная в клочья, Пылала факелом во тьме! Сгорали тяжкие пороки, Оковы дум взлетали ввысь, ? поэтические строки Как порох в пламени рвались. Наитья жар по белу свету Свои объятия простёр, ? бушевал на всю планету, На всю Вселенную костёр! Со всех сторон великой суши, Молчанье скорбное храня, Толпою страждущие души Брели погреться у огня. ? перед ними триумфатор Мерцал над заревом ветров В хитросплетениях метафор ? в лабиринтах дерзких строф. Сверкал в огне словесных молний, В сиянье рифм и блеске строк – Забытый, брошенный, крамольный Поэт, безбожник и пророк! Уже ничем не мог помочь я Рабу безумных хромосом: Душа, разорванная в клочья, Летела в Вечность напролом… 2 января 2009 г. 40-й день.     БРОДЯГА ВСЕЛЕННОЙ   Памяти Анатолия Чеснокова Это кто там по звёздам идёт без боязни, Наступая босыми ступнями в огонь? Словно гордый бунтарь, ожидающий казни, ? взметнувший в приветственном жесте ладонь… Непричёсанный, грязный, в помятой одежде, Взгляд нетрезвый смеётся из чёрных кудрей: Где я видел скитальца небесного прежде, ? какой его случай вознёс в апогей? Неужели тот самый поэт из Теньковки, Презирающий холод, нужду и узду, Для которого радость бездомной ночёвки Воплощалась в упавшую с неба звезду… Он шагал по Симбирску без тени печали, ?звергая словесный поток чепухи, ? бряцали в холщовом мешке за плечами Его звонкие, как колокольцы, стихи. В них душа к неизведанным высям летела, Над карсунской землёй белой птицей кружа, ? несло ради этого бренное тело Добровольную участь земного бомжа! Для поэта важнее достатка - свобода… Хоть и дом есть родной у реки Уренёк, Но манила его от порога природа В путь-дорогу, счастливой судьбе поперёк: К теплотрассам, подвалам, разбитым баракам ? скамейкам в тени придорожных аллей, К облысевшим лужайкам и мусорным бакам, Где казалась бродячая жизнь веселей. Не жалел, не роптал, не боялся позора, Не свернул к тихой доле, не сдался, не сник, Ведь с ахматовской мощью из этого сора ? рождался поэзии чистый родник! Каждый новый исток первой свежестью ценен, ? поэт для себя доказал, почему: Ведь клеймо от народа – карсунский Есенин – Не случайно так прочно пристало к нему! Но в России талант ожидает расплата, Божий дар накликает поэту беду: Он, как Пушкин в Языковском парке когда-то, Тоже ель посадил в материнском саду… ? однажды рассыпала ночь изумруды, В бесконечность сквозь зарево хвои маня, А у печки – стихов рукописные груды Охватила шальная стихия огня, ? над спящим поэтом безмолвно и страстно Занесла свой карающий посох судьба… А Всевышний из бездны взирал безучастно, Как в российских снегах полыхает изба! От земного, в сугробах увязшего шара Пламя в вечность бездонную строило мост, Превращая алмазные искры пожара В животворную ленту пылающих звёзд! А по звёздам, касаясь босыми ступнями ? душой излучая блуждающий свет, Уходил в раскалённое небо над нами, Не прощаясь, ещё один русский поэт… С тем же буйным весельем и с той же отвагой, Но приюта поэту и там не найти: Во Вселенной он будет таким же бродягой, Бунтарём и скитальцем на Млечном Пути! Уходя, он всем нам назначает свиданье Не у Малой Медведицы в утлом ковше, Ведь его место жительства - всё мирозданье, Значит, в каждой ранимой и светлой душе… 17 марта 2010 г. Девятый день.   БЕЛЫЙ ПР?ЗРАК З?МЫ   Памяти поэта Владимира Косоурова Холода наступили - зима на планете, ? опять Человек обречён на заре В ледяном феврале появиться на свете, Чтоб обратно в студёном уйти декабре… Мчится время, пытаясь вселить быстротечность В каждый атом окутавшей мир тишины, Только снег не кончается целую вечность, ? почти невозможно дожить до весны! Одиночество тащит мятежную душу В истязающий холод щемящей тоски, Но из тьмы сквозь сугробы и мёрзлую сушу Пробиваются ввысь вдохновенья ростки! ?сступлённо, с надрывом и ноющей болью Обнажённые строки пленяют сердца: Белый призрак зимы наполняет любовью Потерявших надежду питомцев Творца… Белый призрак похож на того Человека, Что в неправедном мире разлил благодать, ? над нами теперь до скончания века Раскалённую радугу будет держать! 28 мая 2010 г.   ДВОРН?К АДА   Памяти Евгения Мельникова Ржаной мукою сыпались слова на грубой жизни голые каменья, и мельница вращала жернова, размалывая зёрна вдохновенья… Заблудшую овцу в свои миры влекли, как с гор сходящие лавины, и призраки Николиной горы, и кроткая улыбка Магдалины, и слёзы первой женщины твоей, и рыжий бог в простой косоворотке, и метеорный дождь шальных страстей, и шаровая молния на плётке земной судьбы, способной больно сечь, разящей кулаками Пифагора… ? высший долг - спасти родную речь от долгого и тяжкого позора! Внедряя в нас духовную гнильцу, погрязла в адских помыслах планета, и в этот ад земной была творцу дана командировка с того света… ? он махал метлой изящных слов, сметая, по велению пророков, и листья человеческих грехов, и мусор человеческих пороков. Гордыню, злобу, зависть, гнев и страх легко несло в потоки листопада, которые на жертвенных кострах сжигал неутомимо дворник ада! Понять ему всегда хватало сил, где - истина, а где – литература, и вечные слова «Я вас любил…» - сияли в центре этого сумбура… Тень аиста скользила над землёй, маня его к любовнице ?уды, и словно третий лишний, домовой выделывал им странные причуды! Грим на любви – как в ясном небе гром, и обнаружив вдруг на солнце пятна, кричал творец в безумии хмельном: «О, мамочка, роди меня обратно!» ?з бездны ада рвался он, как мог, туда, где жгло небесное светило, но только на решающий рывок дыхания второго не хватило… Подземная вода в душе журчит, с волненьем пробиваясь из предела, и проза - как поэзия звучит под острым, как кинжал, углом прицела! ? сыплются ржаной мукой слова из мудрых книг на камни мёртвой суши, а мельница вращает жернова, размалывая правдой наши души… 10 марта 2011 г. Девятый день.   КАРАМЗ?НСК?Й САД   К 20-летию одноимённого литературного журнала 1 Над Симбирском звезда в золотом ореоле этой полночью вспыхнула ярче всего, и история корчилась дико от боли, в адских муках рождая творца своего… В государстве Российском открыл он истоки, и суровой эпохе воздвиг пьедестал, а в мятежной души бесконечном потоке дух высокой поэзии дерзко витал! В мерных звуках его неземного аккорда партитура веков поднялась из руин, и на все времена человечество гордо написало в скрижалях своих: КАРАМЗ?Н. 2 В прошлое глядя тоскливо, с грифелем наперевес, муза истории Клио тихо спустилась с небес: там, где мелодией долгой годы, как строки, летят, встала поэмой над Волгой в строфах чугунных оград! Чтобы в сезон листопада, словно начало начал, гимн Карамзинского сада в любящем сердце звучал… 3 Как изысканный напиток – тонкий вкус и райский вид, Карамзинской музы свиток дух поэзии хранит: здесь – наитие дерзанья, ремесла резной картуш, перекрёсток мирозданья для свиданья наших душ… Видно, так решили боги на заре вселенских смут: все российские дороги - в Карамзинский сад ведут! 8 мая 2011 г.   НАРОДНЫЙ ПОЭТ   На открытие памятника Анатолию Чеснокову Ты лёг на холме перед сельской церквушкой, в которой тебе отпустили грехи, и стайки синиц разнесли над речушкой твои с переливчатым звоном стихи… Простила Теньковка минувшие страсти, ведь ты для неё в этом зареве лет - народный поэт не по прихоти власти, по милости Божьей народный поэт! Не счесть, на каких изнывал ты голгофах, но в этом и был твой земной колорит: зажжённый тобой в поэтических строфах свет Родины - в сердце России горит! Летят выразительных строк вереницы над тихой печалью родного села, а в зарослях тенькают звонко синицы, чтоб память народная вечно жила. 18 мая 2011 г.   ВЫСШ?Й ПР?ГОВОР   Памяти поэта Виталия Масюкова Диалектика движенья, констатация вины: мы уже в момент рожденья к смерти приговорены… Разрушая жизни лежень, и теченью вопреки, прорываемся на стрежень поэтической реки. Льётся с неба в стройном гуле солнца призрачный сонет, и слова летят, как пули, сквозь пространство шалых лет. Не понять, кто в гонке лишний, но судьбе наперекор снова вынесет Всевышний самый высший приговор… ? поэт, что смертью скован, словно волжская вода, тоже будет замурован в этот город навсегда. 18 июня 2011 г. Девятый день.   У БЕЗДНЫ НА КРАЮ   Памяти Валерия Крушко   «...оплакан будет вечный раб в душе за то что в чашу зла добавил слёз но эта чаша выпита уже я всё что мог свершил и произнёс…» Валерий Крушко …до церкви от кладбищенских ворот и вниз по молчаливому холму дорога бесконечная ведёт к последнему приюту твоему… …здесь дух мятежный заново воскрес и прорастая в тайные миры цветок души раскрылся до небес над сумраком ?шеевской горы… …земную биографию твою венчает скорбной Вечности погост и памятник у бездны на краю стоит как исполин касаясь звёзд… …а там на галактической меже стекают снова слёзы в чашу зла но эта чаша выпита уже и зло Вселенной выжжено дотла… …не бьётся больше сердце бытия но раб в душе бунтарство пробудил и будет жить поэзия твоя во имя зла что ты в себе убил… 30 августа 2011 г.   Ж?ВОЙ ГОЛОС          Памяти Владимира Косоурова                             «Я бы выпил тоже, Только не могу…» «Я знаю, голос мой Останется живой!» Владимир Косоуров В душе звучат мелодии простые, рождая на глазах дождинки слёз, и листья, как монетки золотые, на белый мрамор сыплются с берёз и словно извиняются за кару, настигшую тебя рукой Творца… Но ты и здесь, обняв свою гитару, пленяешь наши грешные сердца надрывной хрипотцой в магнитофоне, и пламенная осень над тобой сияет в позолоченной короне, храня погоста царственный покой… Взметнулась в небо памятная стела на крыльях струн и нервов натяжных: опять душа торопится из тела, как рвётся из души прощальный стих, и пробегает вдруг мороз по коже, когда, за упокой подняв бокал, мы ясно слышим: «Я бы выпил тоже» - твой голос из заоблачных зеркал… ? в мудром лабиринте алфавита вскипают сразу силой роковой слова на свитке чёрного гранита, что голос твой – ОСТАНЕТСЯ Ж?ВОЙ! 13 октября 2011 г.   ХРАН?ТЕЛЬ КЛАДА   Поэту из Шелехмети Михаилу Анищенко По берегу рыщут артели, не зная в разбое преград, и многие здесь бы хотели найти Стеньки Разина клад… Вгрызается чёрный копатель в породу холмов и равнин, но истинный кладоискатель на древней земле лишь один! Сказанья старинные эти хранит он от смертных грехов, в шальной шелухе Шелехмети латая лохмотья стихов, в которых - сокровищ основа и волжской стихии размах: великое русское слово сокрыто в его теремах! В фундаменте, крыше и стенке, под полом, где жуткий подвал: такое не снилось и Стеньке, когда он свой клад зарывал… Хранится оно в перезвоне средь гулких пещер Жигулей, таится в Змеином затоне, похожем на клин журавлей! Сбежать бы от вечного гула ползущей сквозь время реки, но бренная жизнь захлестнула удавкой Самарской Луки… Господь, и лишь в этом отрада, решил, коль такая нужда, оставить хранителя клада на этой земле навсегда. 2 ноября 2012 г.   ОЖОГ   Памяти Михаила Анищенко Мир снова надвое расколот, и зародившийся вдали, из всех щелей Вселенной холод сочится в логово Земли: сжимает плоть воды и суши, мертвит студёною струёй, и в человеческие души вползает скользкою змеёй… В ознобе жизни разум ноет у смертной ярости в плену, и ночь-волчица дико воет на провозвестницу-луну, свершив в груди единоверца, сквозь поздней осени мотив, остановившегося сердца внезапно вспыхнувший порыв… ? из убежища земного по высшей прихоти спеша, сквозь бездну ветра ледяного летит свободная душа: в другое рвётся измеренье, в иные мчится времена, своё земное вдохновенье откуда черпала она… Чтоб там, у вечного чертога, где дух поэзии высок, сиять огнём в ладони Бога, как слова вещего ожог. 2 января 2013 г. 40-й день.   ЦАРЬ   Памяти поэта            ?горя Царёва Увы, все смыслы лишь на тризне приходят вдруг, когда умрём: был князем ?горем при жизни и стал в поэзии царём... Жалел, что в творчестве свобода всегда у времени в плену, и назван был поэтом года в свою последнюю весну. На струнах солнечного света хоть и не всё сыграл и спел, венец народного поэта примерить всё-таки успел... ? вновь сумел в своей Отчизне, владея словом, как копьём, быть князем ?горем при жизни и стать в поэзии царём! 5 апреля 2013 г.