Клуб «Симбирский глагол». Тема заседания: Кавказ и Россия.   От ведущего. Кавказ, особый регион на юге нашего государства, всегда был предметом внимания политиков, военачальников, государственных деятелей России. Неоднозначные отношения, связывавшие кавказские регионы и Русскую империю, всегда находили свое отражение и в русской словесности: достаточно вспомнить таких мастеров пера, как Пушкин, Лермонтов, Толстой, Бестужев-Марлинский… В разные времена здесь случалось многое. Дружба и вражда порой сплетались в невероятных ситуациях… Мой рассказ как раз и повествует об одном из таких эпизодов. Он основан на реальных фактах, имевших место во время знаменитых кавказских походов Русской армии, и тем  удивителен...   Жан Миндубаев НЕНАП?САННЫЙ РОМАН Рассказ   …Толстый, мокроусый,  жизнерадостный Дюма появился в полевом лагере Нижегородского драгунского полка уже слегка навеселе. Впрочем, вряд ли он бывал когда-либо вполне трезвым, этот любимец Европы и покоритель бесчисленных женских сердец. – Мсье, вас желают чествовать офицеры одного  из лучших русских  полков на Кавказе! – доложил сопровождающий. – Когда вы будете готовы? Слуга держал над тазиком кувшин горной ледяной воды. Знаменитый романист окатился до пояса, фыркнул подобно полковой лошади, смахнул  полотенцем пыль и пот долгой дороги. Едем! Писателя встретили восторженно: кто из образованных людей России не знал романов Дюма? A слух о том, что только для впечатлений о Кавказской войне и предпринял писатель горный вояж, уже катился впереди путешественника… Значит, будет новый роман, а, возможно, даже более увлекательный, нежели покорившие всех «Три мушкетёра». Кавказ и Россия ждут вашего блестящего пера, мсье Дюма! Вы же воспроизвели историю Франции в лицах и захватывающих сюжетах? Не начать ли историю нашего Отечества с кавказской эпохи? Горная ночь была холодна, костёр пылал жарко, а поручик Головин впал в то состояние, когда всё в мире возможно и все люди прекрасны... – Сюжет, мой друг! – Дюма зачарованно смотрел в огонь, бокал текинского в его ладонях мерцал рубиновым таинством. – Я вижу ваш героизм – не вижу сюжета! – Да хоть сейчас, сию минуту я дам вам сюжет, который затмит все ваши предыдущие! Дюма спрятал усмешку в бокале. Ох уж эти мальчики, приходящие в восторг от заурядного гарнизонного адюльтера! Чем может он если не удивить, то хотя бы заинтересовать его, сотворившего сотни головокружительных историй? – Ну и? – Вы что-нибудь слышали о жизни, любви и смерти старшего сына имама Шамиля Джамалуддина? – О предводителе горцев – да. А что произошло с сыном? – Это удивительная история, мсье! Признаться, – тут поручик Головин несколько смутился, – я тоже пытаюсь в некотором роде заняться словесностью... Если бы вы изволили прочесть мои записки по этому поводу... Они на французском, мсье… Дюма великодушно согласился. Уже далеко за полночь он читал тетрадь в замшевом переплете. Читал и не мог оторваться...   «Посетивший в I839 году Кавказ государь-император был возмущен влиянием Шамиля среди горских племен и приказал срочно покончить с газаватом (то есть «священной войной») против «неверных» (христиан). Карательный корпус в тринадцать тысяч штыков под командой генерала Граббе был тотчас отправлен к горной крепости Ахульго, где обосновал свою резиденцию вождь мятежников.... На призыв добровольно признать над собою власть государя-императора имам Шамиль отвечал гневно и презрительно: «Не пишите к нам более писем, а если сделаете, то посланного убьём, письмо же разорвём в клочки. Нам известно, сколь велики ваши ухищрения. Мы не станем вам ни на волос повиноваться». В ответ в середине мая 1839 года началась осада Ахульго, где у Шамиля было всё: жена, сыновья, сестра, – и десять тысяч приверженцев, его отважных мюридов. Генерал Граббе ждал перебежчиков или парламентариев – их не было! Тогда начинался штурм, в котором войско его величества императора являет образцы невероятной храбрости. А поскольку у защитников Шамиля кончаются запасы провианта и воды (так же способствует ослаблению воли мятежников эпидемия оспы), то гордый имам сам уже предлагает переговоры. Генерал Граббе ставит условие: Шамиль должен прислать к нему в качестве аманта (заложника) своего старшего сына Джамалуддина… ? восьмилетнего мальчика доставляют в палатку генерала, где его ждет обильный ужин и гостеприимство. В тот же час начинается штурм горной крепости Ахульго. Увы! – коварство и война неразделимы… «Бой был ужасный, – докладывал  впоследствии  императору генерал Грабе. – Даже женщины принимали в нем деятельное участие, самые дети кидали каменья на штурмующие войска. Матери с детьми своими бросались в кручу, дабы не попастъ в плен, и целые семейства были живыми погребены под развалинами сакль своих, но не сдавались...» Четыре дня шло сражение. Русские войска нашли и окружили пещеру Шамиля, и ему уже не оставалось выхода: сдаться или броситься со скалы. ? генерал Граббе уже докладывал: «Я считаю депо конченным». Однако имам Шамиль ушёл тайной тропой с сыном Гази-Магомедом – и война с ним всё ещё продолжалась…» Слуга подошел к поглощённому чтением Дюма, накинул на него бурку – подарок русских офицеров. Не оборачиваясь, Дюма обронил: – Гастон, ещё две бутылки. ?, не мешайте мне больше... Странное ощущение охватило его. Дети, воюющие с солдатами... Матери, предпочитающие смерть пропасти плена… Неуловимый мятежник, отправивший в заложники врагу собственного сына... Неведомые ранее характеры, рожденные самой жизнью, а не фантазией литератора, существовали здесь, рядом под грозно-чёрным в ночи небом, среди мрачно-вздыбленной земли… Рукопись поручика Головина обрывалась на полуслове. «А мальчик, сын Шамиля? Куда надевался? Как сложилась его судьба?»   ...Наутро, после завтрака, Дюма справился у автора рукописи: «А где потерялся сын Шамиля?» – О, это настолько романтическая история, что я боюсь к ней прикоснуться. Только Ваш дар, мсье Дюма, способен отобразить этот сюжет! Я представлю вам человека, который знает эту историю досконально… Рассказ  драгуна Нижегородского полка, о мальчике Джамалуддине был поистине фантастичен. Оказывается, судьбой плененного мальчика занялся лично император Николай I. Джамалуддин был определен сначала в Александровский корпус в Царском Селе, где воспитывались дворянские мальчики, потерявшие своих родителей. Затем сына Шамиля перевели в Первый кадетский корпус, готовящий будущих офицеров. Здесь работали умные и дальновидные воспитатели. От сына горского вождя не потребовали переменить веру, разрешили носить черкеску с газырями и кинжал на поясе… После завершения обучения Джамалуддин был произведён в корнеты и направлен служить в уланский Литовский полк, расквартированный в древнем городке Торжок. ? вот тут-то начинается самая трогательная и романтическая история: горец  и русский офицер Джамалуддин влюбляется в дочь именитого дворянина Оленина. Эту девочку носил на руках Александр Пушкин, русской словесности ее обучал ?ван Крылов, а уроки рисования давал великий Карл Брюллов. В Торжке у Оленина был родовой дом, полный гостеприимства и радушия. Вот к представительнице какой семьи потянулось сердце юного горца! Елизавета Оленина тоже заприметила корнета, который в гостиной избегал и тщеславных россказней о своих подвигах и вина; был сдержан и немногословен. Ещё более поразило девушку то, что сын Шамиля мечтает не о подвигах на полях брани, а о карьере учёного, что его интересует высшая математика и тайны электричества. – Уму непостижимо! – воскликнул Дюма. – ?мея, выбор поклонников из самого блестящего общества, русская красавица предпочла черкеса!? Надо полагать, она была не из захудалого рода? – Нет. Её отец возглавлял Академию художеств российской империи, а род Олениных восходит к Рюриковичам… – Родители были не против? – Нет, мсье. Родитель девушки одобряли отношения между Лизонькой и Джамми (так звали Джамалуддина). Скажу больше: сам император обещал быть посаженым отцом на грядущем бракосочетании! ? даже произвел жениха в поручики! – ? свадьба состоялась? – Если бы! Коварство судьбы – вот что мешает человеку всегда, мсье. Дюма внимал рассказу, позабыв обо всём. ? свадьба была уже не за горами и любовь молодых крепла всё больше и больше… ?, казалось, быть счастью! Ho слух о романе сына с русской аристократкой достиг ушей Шамиля, который всё ещё противостоял русскому натиску на Кавказе. Говорят, он впадал в неистовство от мысли, что русская аристократка станет женой его сына. Во что бы то ни стало пресечь это, вернуть заблудшего отрока в родные горы! Шамиль решил захватить знатных заложников, дабы начать выторговывать у русского царя сына! Сын Гази-Магомед исполнил волю отца: в Кахетии были схвачены княгини Чавчавадзе и Орбелианани с детьми… Теперь Шамиль мог начать торг. ? он затребовал у императора: вернуть Джамалуддина к отцу и выплатить за грузинских княгинь миллион рублей золотом. ?мператор Николай I был вынужден уступить... Весной 1855 года возле укрепления Шаиб-Кангту состоялся обмен. Шамиль был безумно рад возвращению сына в родные горы. Однако произошло непредвиденное: на родину вернулся образованный, познавший науки, мир и иную цивилизацию человек. Он не только не поддержал отца в его «священной борьбе» с Россией, но и постоянно просил  отца помириться с русским  царём… А любовь, рассечённая судьбой, мучила, жгла, томила. Через лазутчика Джамалддин сообщил брату Лизы запиской на французском, что он бежит от отца и просит встречать его на передовой линии… В глухую ночь, презрев опасности, поскакал к месту встречи. Но Шамиль, узнавший о побеге, выставил на пути сына засаду… Джамалуддин был сослан в высокогорный аул Карата, где его насильно женили и держали под стражей… Но смертельная тоска по возлюбленной и по новой родине – России – свалила двадцатилетнего джигита. Он не желал ничего. Он умирал на глазах. ? жестокосердный Шамиль спохватился. Он просит русское командование прислать доктора. Князь А.Барятинский, начальник штаба Отдельного кавказского корпуса, шлет из Хасавюрта в горы лучшего врача. Увы, врач помочь не смог. В сентябре 1858 года Джамалуддин тихо скончался. Врач написал: «Больной не  стремился к выздоровлению. Впрочем, ни слова жалобы не было произнесено несчастным молодым человеком. Жертва приносилась безропотно, самоотречение было полное…»   Рассказ потряс Дюма. Вот какую драму скрывали эти горы! Вот какая человеческая трагедия таилась во чреве этой вялотекущей и долгой войны! Не забыть, вернуться в Париж и сесть за роман! ? – какой роман! Великий писатель ещё не знает, что некоторое время спустя после его отъезда русские войска возьмут аул Гуниб и пленят самого Шамиля. ? что он будет находиться в почётном плену в России. Своими глазами увидит блеск Петербурга, иную жизнь, иные ценности. В Первом кадетском корпуса Шамиль, долго станет рассматривать гальваническую машину, производящую то самое таинственное электричество, которым был так увлечен Джамалуддин. А после этого он попросит портрет Лизы Олениной – русской аристократки, ставшей смыслом жизни и судьбой любимого сына Джамалуддина… Проклянет ли он себя? А роман Дюма о Кавказе так и не будет написан…