В квартире одного из обычных панельных домов Засвияжья живет по-настоящему легендарный человек – Николай Степанович Мартемьянов. Он обеспечивал связь с Юрием Гагариным в тот самый первый легендарный полет, прослужил на Байконуре четверть века и отправил на орбиту 48 космических путешественников. В преддверии 55-летнего юбилея Дня космонавтики связист рассказал, как это было.

Николай Степанович приветливо окликнул с балкона: «Здравствуйте, поднимайтесь на третий этаж». Меня радушно встретили сам хозяин дома и его жена, взгляд сразу упал на бесчисленные полки с книгами, многие из них посвящены космической сфере, на столе лежали стопки альбомов черно-белых фотографий, медали, календари, портрет Гагарина и баночка с ценным артефактом: «Это, действительно, земля из-под ракеты, с пеплом от взлета, вот, даже справку выписали». Посмотрев редкие снимки, мы начали разговор.

«Хотел на Камчатку, а попал в казахстанскую пустыню»

«В 1959 году я с отличием окончил Ульяновское училище связи и получил распределение. Командир спросил: «Куда ты желаешь? Но учти, что в центральной России мест нет». Я говорю, что хочу на Камчатку. «Туда мы семейных не отправляем. А ты же родом из Казахстана, вот на Родину и поедешь», – последовал ответ. Он начал вести по карте рукой, все ниже и ниже, спускаясь от Москвы по путям железной дороги, остановился на станции Тюратан. Вот так я и попал в эту пустыню, жена моя пока осталась здесь, в Ульяновске».

Через некоторое время Роза Мартемьянова приехала к мужу вместе с трехмесячным сыном. В том климате с малышом было тяжело. Молоко привозили мамам в бидонах, и оно быстро скисало. Неудобства доставляли и тамошние насекомые, и змеи, которые постоянно норовили залезть в дом.

«Привезли нас на грузовой машине в гостиницу, мы ей дали неофициальное название «Золотой клоп». Кровопийц в то лето была тьма! Как сейчас помню, это была суббота. А уже в понедельник в штабе полигона мне объявили, что назначен я в войсковую часть № 951. На следующий день приехал, получил пропуск и отправился в часть. Получил должность старшего оператора пульта СЕВ (Служба единого времени). Так я работал до шестидесятого года».

Животные помогли наладить связь с космосом

«О том, что планируется запуск человека, мы и не знали. Но где-то в верхах это решили, и меня назначили начальником станции «Заря». Поначалу там не было ничего. Приехали представители московского НИИ, привезли аппаратуру. Я был участником стройки. Поставили домик, установили радиостанцию, она была примитивная – на солдатских столах. Просто аппаратура, передатчики, на столах магнитофоны, перед окнами установили антенну. Где то августе-сентябре 60-го начали осуществлять запуски искусственных спутников. Первый, как вы знаете, осуществили в 57 году, я этого не застал. А вот потом мы запускали собачек, насекомых и других животных. Так испытывали и саму ракету, и жизнеспособность живых организмов на орбите. Всего три запуска было. Задача моя была такая: спутник с «космонавтом» выходил на орбиту, я брал любой текст газеты и в микрофон начинал читать. На борту включался приемник и на магнитофон все это записывалось. На следующем витке давали команду Земле, включали передатчик и магнитофон на воспроизведение. Я на Земле принимал то, что на первом этапе сам и начитывал. Спустя несколько запусков, мы пришли к выводу, что двусторонняя связь с космосом вполне осуществима».

Первая встреча с Гагариным / «Гагарин выигрышно выделялся среди других претендентов на полет»

«В декабре 1960 года начальник управления мне сообщил, что к нам едет группа военнослужащих, в том числе и главный конструктор. И вот подъезжает автобус, я выхожу и докладываю обстановку генерал-майору – начальнику полигона. А он, мол, нет, вот расскажите все мужчине, и указал рукой на Сергея Павловича Королева, тот был в гражданской форме. С ним рядом стояло шесть человек – молодые лейтенанты. Потом я убедился в том, что самый активный из них был Гагарин. Он задавал вопросы мне, солдатам, сержантам, постучал рукой по аппаратуре и спросил: «Осуществите связь?». Сержант ответил: «Обязательно, товарищ старший лейтенант, все будет отлично». Ну, я рассказал, что и как, они почесали затылки: «Да, вот это аппаратура». Их знакомство с полигоном закончилось. Мы продолжали работать, и, конечно, не знали, когда и что будет, кто полетит. Продолжали запуск спутников на Луну, Венеру, облет вокруг  Луны».

Апрель 1961 года

«Когда наступил апрель 61 года, руководство полигона несколько раз требовало дать письменную гарантию в исправности аппаратуры, бумагу я писал три раза.  Где-то седьмого числа ракету вывезли на стартовую площадку. В специально оборудованном бункере монтажно-испытательного корпуса я устанавливал переносные радиопереговорные устройства. Оттуда Королев связывался с Гагариным дистанционно. В то время мы налаживали только одностороннюю связь. Допустим, Королев включает микрофон, у меня срабатывает антенна реле, передатчик работает и идет связь с космонавтом. Сергей Павлович отпускает микрофон, передатчик, антенны на прием и с борта разговаривает. С моей аппаратуры идет сигнал на переносные переговорные устройства на одной частоте. Это очень примитивно. Затем нам выделили еще одну частоту, прием на одной, передача – на другой. Это уже более качественная связь. Восьмого числа на заседании государственной комиссии утвердили программу полета и посадки. На следующий день Юрия Гагарина назначили командиром корабля, дублером – Германа Титова. Но будущим космонавтам об этом сразу не сказали.

Десятого апреля на заседание вызвали всю шестерку. Каманин объявил, что старший лейтенант Гагарин полетит командиром корабля. Я тоже там присутствовал, все сразу кинулись поздравлять его. В этот момент я посмотрел на Германа Титова, он, конечно, был расстроен, но вслух не выражал ничего. После я уже не выезжал домой и все время вплоть до запуска находился на службе».

Перед стартом Королев не спал всю ночь

«Наступил момент восьмичасовой готовности, все были на рабочих местах. Королев, Гагарин и Титов отдыхали в «финских» домиках, что в одном километре от старта. Так здания теперь и называются – домик Гагарина и домик Королева. Сергей Павлович перед полетом вообще не спал, ходил вокруг домика, съездил на старт посмотреть на ракету и вернулся. В 5:30 их осмотрел врач, затем был завтрак. Через два с половиной часа все прибыли на станцию. С площадки Гагарин поблагодарил собравшихся и уверил, что приложит все силы и выполнит поставленную задачу. Подошел лифт, космонавт с инженерами поднялся на корабль. Рабочие вышли и закрыли люк. Наступила готовность в тридцать минут…»

«Заря» вызывает «Кедр»

«Гагарин сел в кресло, я стал устанавливать с ним связь: «Заря» вызывает «Кедр», как слышно?» «Слышу вас отлично», – доложил космонавт по местной связи. «Товарищ Двадцатый, связь установлена, берите управление на себя», – передал я Королеву.

До старта оставалось минут пятьдесят, все системы были проверены, и наступило свободное время. Сергей Павлович спрашивает Гагарина: «Ну как, скучно, наверное, тебе?» Он: «Да, неплохо бы послушать музыку». Королев вызывает меня: «Дайте на борт музыку». У меня ноги подкосились, вроде, все предусмотрели, а о музыке никакой речи не было, рядом не оказалось ни проигрывателя, ни магнитофона! К тому же частота одна, если дам музыку на этот передатчик, значит, связи не будет. Спасла меня маленькая радиостанция «Акация», которую я просто так принес на станцию. Включил музыку. Меня всегда спрашивают, а что слушал Гагарин? Я, честно говоря, так переволновался, что совершенно не помню этого. Юрий Алексеевич потом рассказал, что пели о любви».

Тюльпаны Байконура

«Отмечу, что день тот был совершенно изумительный: ясное солнце освещало целое поле уже распустившихся тюльпанов прямо у стартовой площадки. Время шло, 30-тиминутная, 15-тиминутная готовность. Тут позвонили из Москвы. Через мою станцию Гагарина поприветствовал Хрущев и министр обороны СССР, они пожелали ему счастливого пути. Космонавт тоже с краткой речью обратился к руководству. Готовность пять минут, готовность одна минута, протяжка один, протяжка два, предварительная, главная, подъем. Я наблюдал из окна своей станции, как ракета отрывается от Земли, не скрою, я тогда плакал, как и многие собравшиеся на стартовой площадке.

Нужно отдать должное, во время полета Гагарин чувствовал себя очень свободно. Не ощущалось волнения, бодрым голосом отвечал, докладывал параметры корабля. При подъеме сказал: «Ракета задрожала». И тут прозвучало гагаринское «Поехали!». После него, никто не имел права использовать это слово при взлете. Я держал связь с Гагариным одиннадцать с половиной минут. Затем слышал, как он отвечает следующей станции «Заря – 2», что в Сибири, и следующей – на Камчатке. Полет длился сто восемь  минут».

«Приземляясь, Гагарин наблюдал знакомые места»

«Поисковая группа вылетела на место. Расскажу, что  сейчас космонавты приземляются непосредственно в спускаемом аппарате, используются двигатели мягкой посадки. В то время отстреливался люк, и космонавт катапультировался сам. Спускаемый аппарат на парашюте приземлялся в одном месте, а он – в другом.

Так и Юрий Алексеевич спустился на Землю в своем оранжевом скафандре с надписью «СССР» на шлеме. Отстегнул парашют и увидел бабушку с девочкой. Старушка была ошеломлена: «Неужели ты прямо из космоса?» «Да, из космоса, не бойтесь, я свой», – успокоил Гагарин.

Посадка его была в Саратовской области. Он после сказал, что когда на парашюте спускался, видел знакомые места, ведь окончил Саратовское авиационное училище.

«Мы осуществили незыблемую мечту всего человечества»

«Вот я и рассказал всю историю. Тогда, конечно, пришлось поволноваться. Но это незабываемо, ракета взлетела и все замолчали. Глаза людей блестели от слез, мы осуществили незыблемую мечту всего человечества…».    



Записала Алёна Миронова