Клуб «Симбирский глагол».   Слеза Бунина, или Почему состоятельные россияне не любят российские просторы?   Я не слишком печалюсь о том, что судьба не выдала мне билет богача. Но каждый раз, попадая в это местечко в глубинке Республики Татарстан, сильно жалею об отсутствии у меня солидного счёта в банке. Почему? Попробую объяснить. Представьте: размашистая зелёная луговина при слиянии трёх речек. За ней – тенистая берёзовая аллея. А за аллеей — несколько добротных зданий. Пустых. Эти пустые здания — бывший административно-управленческий городок. Здесь «кучковались» руководители совхоза и сельского совета. Здесь же находилась почта, медпункт, комната участкового. В свое время местное руководство (а под его началом находились  расположенных по соседству пять деревень) решило, что надо собрать в одно место все сельские службы. Выбрали, естественно, хорошее место. Так и возник этот обжитый кусочек земли. Давно уже нет в этих краях совхоза. Громадная ферма, механические мастерские и прочие хозяйственные службы разрушены. Остатки оных громоздятся на горизонте бытия, как после нашествия  вражеских полчищ. А вот бывшие управленческие здания ещё стоят. ? даже труба котельной пока уцелела. Как известно, дом без хозяина — сирота. Мысль, возникшая при виде собранных в одно место добротных строений, такова: почему же никто не стремится приобрести и обжить привлекательное пространство? Под термином «обжить» я не имею в виду возрождение сельхозпроизводства на зарастающих полях и раздолбанных вчистую фермах. Это уже невозможно по многим причинам: молодёжь давно разбежалась, поля зарастают. В основном остались доживать свой век люди в годах. А вот устроить здесь усадьбу с прудом, садом и прочими аксессуарами привольной жизни не только возможно, но как бы само собой напрашивается. Тем более, что от Казани сюда — всего полтораста вёрст; а от Ульяновска и того меньше — около семидесяти. А рядышком ещё есть и небольшие городки: Буинск, Тетюши. ? везде немало состоятельных людей, которые — при желании могли бы приобрести пустующие здания, переиначить их на свой вкус и обустроиться на приволье для спокойной (можно даже сказать «барской») жизни... ? затраты на это обустройство могли бы быть уж не такие непомерные (при наличии капитальных зданий). Но никто не едет в эти места; никто не желает привести в завидное состояние очередной кусок брошенной на произвол судьбы российской земли... Я бы хотел. Но, как уже сказал, нет средств. А те, у кого имеются, — не желают. ? понятное дело — ждёт это чудное местечко только запустение и разорение. Обидно. Так вот: поговорить о сельских российских усадьбах мне хотелось давно. Ещё в советские времена я как-то увидел возле деревни Уржумское среди созревающего ржаного поля большой зеленый квадрат. Подобравшись поближе, я узрел окружённое по периметру густой жимолостью пространство. У одного края оного из травы торчали остатки кирпичного фундамента. Остатки строений были заметны и в других углах квадрата... «Тут усадьба чья-то была, – пояснил местный житель. – Пустой дом ещё и при колхозе стоял; колодец вон в углу до сих пор воду держит...» Подумалось: как славно, наверное, было хозяину этого исчезнувшего поместья смотреть на закаты из своего окна; ходить с удочкой на недалёкую речку, грустно провожать осенью улетающих птиц и терпеливо ждать их возвращения к родным местам... Ныне посреди бывшей усадьбы на истоптанной траве валялись пустые бутылки, окурки, какой-то хлам. ? ещё одно поруганное местечко печально заглянуло мне в душу. Сейчас жалких остатков таких усадеб, усадебок, хуторов по России — многие тысячи. Тема, конечно, больная ещё со времен Чехова — вспомните «Вишневый сад». Вспомните грустные вздохи Бунина о небогатых  степных усадьбах, об их прелести и благотворном влиянии на человека... А ныне? Где всё это? Всё было, всё былью поросло. Обидно. Обидно по многим причинам. Во-первых, при существовании скромных сельских усадеб (или как их назвать, дабы не навлечь на себя обвинения в том, что оплакиваю исчезнувшую жизнь «эксплуататоров»?), множество людей могло бы просто с удовольствием и пользой для физического и духовного здоровья в них жить-поживать. Всё-таки, согласитесь, жить в усадебке с аллеей берёз, прудком, с беседочкой на берегу — это не то, что тереться в «коллективных садах» на шести сотках, беспрестанно выясняя отношения с соседями. Во-вторых, наличие таких обжитых уголков весьма благотворно сказалось бы на духовно-культурном развитии страны. Тут надо прояснить роль российских усадеб в духовной и культурной жизни России. Совсем, совсем не зря любили усадьбы и горестно печалились об исчезновении усадебного уклада русской жизни Чехов, Бунин, Куприн, Глинка, Блок и ещё многие творцы российской духовной ауры. ?бо для деятелей российской культуры Мураново, Тарханы, Михайловское, Ясная Поляна, Языково, Болдино, Вишенка, Званка, Мелихово, Шахматово и ещё сотни усадеб были не только местом уединения и наслаждения русской природой. Они были побудителями творческого вдохновения, той «точкой возбуждения» куда приходило вдохновение, где рождались и реализовывались великолепные замыслы... «Служенье муз не терпит суеты…» – сказал поэт. ? это «бегство от суеты», в частности, обеспечивали творцам сельские усадьбы – укромные и прелестные уголки России. Думаю, многие россияне: не только поэты, писатели, композиторы, артисты, но и инженеры, бизнесмены, люди науки и политики, — находили бы в этих уединенных уголках и спокойствие, и вдохновение, и сосредоточенность, столь необходимые для любой профессии. Без таких «населённых пунктов» (в самом прямом смысле этого словосочетания) была бы куда скуднее отнюдь не только российская культура, но и многие прочие сферы творческого созидания. Но случилось то, что случилось. «Развитие капитализма в России»; первая мировая война, февраль и октябрь 1917 года.... и пошло-поехало: «экспроприация экспроприаторов»; «военный коммунизм»; «головокружение от успехов»; расстрелы, бегство капитала и элиты из России — и так далее... Не до покоя, сосредоточенности и уюта было людям, нет! Как отчаялся Блок, узнав, что фамильную усадьбу спалили «революционно-вдохновлённые» мужички! Запись в дневнике поэта лаконична и выразительна: «Шахматово! Ах!!!» А потом грянула «коллективизация» окончательно приговорившая к исчезновению даже не обособленные от «бучи — боевой, кипучей» (В.Маяковский) пространства — а даже саму мысль об этом... Вот так и образовалась на теле российской провинции «всероссийские пустоши». Ныне изменилось в стране многое. Растёт тяга населения к жизни несуетной, к природе, к работе на земле. ? что мешает ныне начать (а вернее возрождать) усадебный быт в России? Со многими небедными людьми говорил я на эту тему. Одни, слушая меня, смотрели, как на придурка: «Ты в уме? Кому эти русские берёзки вместе с русскими сугробами нужны, если я могу отдыхать в тёплых краях?» Другие вздыхали: «Сам мечтал. Но как вспомнишь, сколько надо бегать по чиновникам, сколько нервов с нашими мужичками потратишь — сразу желание исчезает». Третьи резали прямо: «А разве есть гарантия, что снова эти усадьбы разорять и поджигать не будут?» ? получалось: нет, не видать уже российским пространствам никаких усадеб, хуторов и прочей обособленной жизни! Это в Америке, ?спании и прочих странах всякие «ранчо» могут соседствовать наряду с Нью-Йорками. У нас имеют будущее только мегаполисы! Ведь совсем недавно Минэкономразвития РФ даже большую часть малых городов страны уже приговорило к исчезновению... Что уж тут рассуждать об усадьбах! Но мне иногда кажется: берёзовая аллея и пустые здания в дальнем уголке Татарстана всё же когда-нибудь приобретут своих хозяев.   Жан Миндубаев