Клуб «Симбирский глагол». Ведущий Клуба – Жан Миндубаев. Гость Клуба – Леонид Сурков. Тема заседания: «?зящная поэзия». Вот что  думает о ней  поэт Леонид Сурков: Всю жизнь я  писал стихи. ?  у меня была мечта: написать «Венок сонетов». Но не дал Бог, не удалось. Таланта не хватило, усердия. ?, откровенно сказать, не было необходимости считать это мерой высокого мастерства поэта.   ?бо есть всё-таки в сонете некоторая формальность, ограничивающая возможности его содержания, сдерживающая полёт стиха, его свободу. Я не хочу сказать, что главное в нём форма, но она присутствует, напоминает о себе.     Сонет есть сонет. Но зато он обладает интересным качеством. Читатель имеет возможность в нём что-то домыслить, дочувствовать, дочитать, как говорится, между строчек, даже что-то добавить, дописать мысленно. Поэзия, вообще, может разбудить в нас что-то такое, что мы стыдливо скрываем, прячем в глубине души, иногда даже не подозревая об этом.    Как говорил ?. Анненский, стих не принадлежит автору, поэту. Видимо, он имел в виду, что стих в первую очередь принадлежит читателю. Он в душе становится соавтором поэта.   «Стих не есть создание. Он даже, если хотите, не принадлежит поэту». ?. Анненский.   В венке  сонетов, как известно,  должно быть пятнадцать стихов. Венок сонетов у меня не состоялся. ? пусть мои сонеты будут не Венком, а «Букетом сонетов». А каковы его цветочки, их поэтическая «икебана» – судить читателям.  ----------------------------------------------------------------- ?з цикла «Сонеты».         1 Не спать ночами над стихом От чувств нахлынувших в угаре, Под утро убедиться в том, Что ты в поэзии бездарен,   Напиться с горя, вновь кропать О красоте былых мгновений, Самодовольно вдруг понять, Что ты теперь почти что гений,   Приняв таблетки от своих Бессонниц, спать спокойно ночью, А утром, вновь прочтя свой стих, Порвать ничтожность его в клочья…   Поэм достойна жизнь поэта, Жаль, что размер есть у сонета.   2. Учёный друг читал мне, как студенту, О важности науки свой рассказ. Но что-то, так сказать, одновалентно В согласьи с ним расталкивало нас.   Он говорил, что наступило время, Когда нужнее правды стала ложь, ?, что с Христом теперь в одном тандеме К благополучью в жизни не придёшь.   Он, может, правильно, но голословно Меня в том принимался убеждать, Что нужно, чтоб богатым быть духовно, Материально нам богатым стать…   Ужели мне страданий тех не хватит, Что я не Божий раб теперь, а покупатель.     3. В проем  окна от фонаря Упал прямоугольник света, Живой картиною горя На тёмном полотне паркета.   От ветки за окном межа Проведена по той картине, Где ангел смут и мятежа Стоит на нижней половине.   Но, вглядываясь в это вид, Другого ангела я вижу, Что, охраняя нас, стоит На половине той, что выше.   Меж ними мечется душа... Темна добра и зла межа!   4 Нет у меня таких талантов, сил, Нет нужных слов к досаде и обиде, Чтоб рассказать, как я, её увидев, От восхищенья жвачку проглотил.   ? что я, рот разинув, мог сказать, Когда поэмы пишущей походкой Прошла, читая тут же их, красотка В таких извивах, что не описать…   Я сразу понял, — нет пути назад, Нет прошлого… она всему начало… ? я пошёл за ней и в рай, и в ад, Чтоб их она любовью называла…   Один лишь был “изъян” в её натуре — Пьёт водку, пиво..ну,и  даже  курит.     5. Не из стихов я знаю, не из книг Свиданий наших шёпоты и речи, ? холод слов твоих последней встречи Там у реки, где чаек плеск и крик.   Я проклинал тогда не этот миг, Не то, что не со мною ты осталась, А ту в тебе… мою, мою усталость, К которой раньше срока я привык.   Твоё окно в ночи — живой экран, Где всяк тобою иль другою пьян, Где ты, бездумно молодость губя, Опасную игру ведешь с судьбою…   Пожалуй, вот и всё о нас с тобою. Забыл лишь мелочь… Я люблю тебя.      6 Когда в глухую ночь тоска Тревожной веткой в окна стукнет, Я протяну издалека К тебе воспоминаний руки.   В холодном доме тишина Вздохнет и чутко шевельнется: То сердца твоего струна На зов мой где-то отзовется.   Пусть время хочет занести, Как вьюга, память в нас до крыши. Но ты сквозь стынь моей груди Теплом своим глазок продышишь.   Как прежде, посмотри в него: Там ты лишь, больше никого.     7. Я — это я, но быть им не желаю, Не потому, что смерти захотел, А потому, что больно вспоминаю, Что в жизни быть совсем другим хотел.   Хотел, чтобы в огнях людского ада Стихи и душу до строки одной Любовью к людям выпарить в осадок, Пусть даже жизни собственной ценой…   Осталась эта дурь в былом столетьи, А в новом, мои жертвы не ценя, Судьба прошлась по мне такою плетью, Что стала жизнь бесславно для меня...   Всего лишь жалким вздохом междометья, Свои ошибки прежние кляня.       8. Я много гадостей ей сделал, Хотя жалел в душе, любил. Скажу, как на суде по делу, — По Домострою с нею жил.   В то время многие так жили, Не жалуясь на жизнь свою. Меня менты, к примеру, били, Зато не вмазали статью.   В нас что-то русское с ней было, Понятий древних, мыслей ход. ? «в жисть» на ум не приходила Дурь современная — развод.   ?з женских ли её достоинств ?ль сам я в жизни что-то стоил?      9. «Перед судом нравственности… жизнь всегда и неизбежно неправа». Ф. Ницше.   Понять мы, люди, не согласны, Толкуя о своих правах, Что жизнь, как сущность, неправа, Хоть эта мысль смешна, опасна.   Зато, как дважды два — четыре, Мы все лукаво признаём, Что славно жить в культурном мире, Но быть в нём всё же дикарём.   Я даже в том признаюсь честно, Что часто думал, что в аду Компанию поинтересней, Чем в райских кущах, я найду.   Но так лишь я предполагал, А вот Господь располагал.         10. Мы часто жизнь свою такою мерой мерим, Что ставим суть вещей не на свои места. Попы нам говорят: «Ты веришь иль не веришь?», А я бы говорил: «Принял ли ты Христа?»     Ведь без любви его мы все, как эмигранты, Пусть даже в отчине своей, где с детства рос. Жизнь наша без Христа, как фуэте вразнос, В котором стёкла нам подсыпали в пуанты.   Как Мефистофель с Фаустом едины ? с ними автор их — одно лицо, Так с жизнью беды и грехи неразделимы, Хоть смысл её не в том в конце концов.   Она тому представить может шанс, Кто перед Богом худший среди нас.     11. В пивной «На Дамбе», как всегда, Сидел я со своею милой. ?, как обычно, нам тогда Немножко с нею не хватило.   Я сразу понял, что пошла Любовь, не то чтобы на убыль, Но как бы вроде замерла, Обиженно поджала губы.   Для наших чувств такой облом — Лишь исключение из правил. ? в магазине за углом Ошибку быстро я исправил…   В любви, об этом все мы знаем, Всю жизнь мы что-то исправляем.