Клуб «Симбирский глагол».
Тема заседания: «Год литературы».
Гость Клуба – поэт Николай Марянин.
Визитная карточка гостя:
Николай Марянин родился в 1956 году в селе Три Озера Куйбышевского района ТАССР (ныне Спасский район Татарстана). Окончил Ульяновский политехнический институт (1978), работал на заводе «Контактор» (1978-81), в Ульяновском обкоме ВЛКСМ (1982-86). Был редактором газеты «Ульяновский комсомолец», сотрудником газет «Ульяновская правда» и «Град Симбирск» (Ульяновск), «Волжские новости» и «Деловое Поволжье» (Волгоград), «Россия», «Медицинская газета» и «?звестия» (Москва). В настоящее время – начальник службы логистики компании «Ташлинский ГОК». Лауреат нескольких поэтических конкурсов. Написал более 200 текстов песен, в том числе официальных гимнов Ульяновской области, городов Ульяновска и Читы. Автор поэтических сборников «Спасение от безумия» (1996), «Бог умер» (2000), «Звёздный ковчег» (2005), «России кварцевое сердце» (2012). Опубликовал более 100 краеведческих статей по истории Среднего Поволжья, лауреат журналистской премии имени А.Н.Бурумова (2010, Татарстан). Соавтор книг «Россия, ХХ век. ?стория 100 семей» (2009, Харьков), «Путеводитель по Спасскому району Республики Татарстан» (2012, Казань), «Энциклопедия города Болгар и Спасского района» (2014, Самара). Редактор и составитель антологии «Ульяновская словесность: начало XXI века» (2015, Ульяновск). Член Союза писателей России (2012).
Николай Марянин:
«? нет ничего нового под солнцем...»
МАТЬ-?-МАЧЕХА
Манят мёдом цветы
в золотистом огне…
Здравствуй, Родина, ты –
мать-и-мачеха мне.
На исконном пути
через степи и рвы
никуда не уйти
от камчужной травы.
В поле брошенном и
на откосах дорог
я, как листья твои,
весь извял и продрог.
Вольный ветер несёт
сорным семенем вдаль,
и неведом полёт,
и былого не жаль.
В желтоглазом огне
ты, Россия, опять
злая мачеха мне –
и любимая мать.
* * *
В небе утреннем горя
зеркалами вымысла,
из-за озера заря
красной розой выросла.
Разрезая серебро
в волнах бесконечности,
снова выпало зеро
на рулетке вечности.
? трепещут на ветру
отраженья мрачные:
неужели не к добру
зеркала прозрачные?
Но уже метель метёт
вперемешку с грёзами,
и всё озеро цветёт
золотыми розами...
* * *
Чёрный жемчуг черёмух,
красный жемчуг рябин...
Бродит в царских хоромах
только ветер один.
Стал чужим и ненужным
голос летнего дня:
в ожерелье жемчужном
ты ушла от меня.
Тихо падают слёзы
в перезвон вечевой,
и порхают стрекозы
над увядшей травой.
Что ж ты, сердце шальное,
снова плачешь навзрыд?
Тают в чувственном зное
вожделенье и стыд.
А в оконных проёмах -
как души господин -
чёрный жемчуг черёмух,
красный жемчуг рябин.
ПОЛЫНЬ
Шальной дурман полыни -
как дерзкий путь в зенит -
мне душу и поныне
волнует и пьянит.
По замыслу мессии,
всем сладостям назло,
считай что пол-России
полынью поросло.
Чуть спустишься с пригорка -
и хоть косой коси...
Не потому ли горько
живётся на Руси?
Но нас ведь и под плёткой
так просто не возьмёшь:
Россию горькой водкой
захочешь - не зальёшь.
? потому так громко
в хмелю полынных струй
кричат в России «Горько!»
под сладкий поцелуй.
ТР? ?СЦЕЛЯЮЩ?Х СЛОВА
Как и положено людям,
мы до последнего дня
верим, надеемся, любим,
в сердце смиренье храня.
? вопреки суесловью,
мир погрузившему в дым,
с верой, надеждой, любовью
в очи безумцев глядим.
Маясь в безвременья сите,
шепчем сквозь сдавленный плач:
верьте, надейтесь, любите -
даже в петле неудач!
В единоборстве упругом,
испепеляющем кровь,
станут спасательным кругом
вера, надежда, любовь.
Чтобы почувствовал снова
дух, устремлённый к нулю,
три исцеляющих слова –
верю, надеюсь, люблю!
РУССК?Й БОГ
Посох и дорога,
крестик золотой -
первый после Бога
грешник и святой.
Одинокий путник
всех краёв земных,
искренний заступник
нищих и больных.
Тихий богомолец,
тайных душ знаток -
дай мне, чудотворец,
истины глоток!
Людям новой эры
дай, святой отец,
кротости и веры
высший образец.
Тёзка мой и сродник
в русской стороне,
Николай-угодник,
дай свободы мне!
Ясный луч надежды
светится вдали,
белые одежды
пылью обросли...
В царстве произвола,
злобы и огня -
русский бог Никола,
сохрани меня!
ПОДСОЛНУХ
То ли солнце взошло, взрезав мир изнутри,
то ли вышел Христос из хрустальной зари -
всемогущее море живого огня
разлилось за зелёной решёткой плетня.
Машет жёлтой косынкой подсолнечный круг
и спешит за светилом с востока на юг
и на запад - туда, где в закате мирском
благородный Спаситель бредёт босиком.
А Россия в косынке стоит золотой,
перед Богом рисуясь своей красотой:
только летник подсолнечным маслом пропах,
да от семечек хрупких - лузга на губах,
да от солнц многочисленных слепнут глаза,
да целуются в красном углу образа,
и сияет с ушедшего в небо креста -
аллегория солнца и символ Христа.
* * *
Как испуганная птица,
сквозь небесную купель
огненная колесница
мчится в звёздную метель.
Пляшут острые снежинки,
прожигая кровь и плоть
и пытаясь хоть по льдинке
в каждом сердце отколоть.
Отогреть пытаясь души
в царстве холода и тьмы,
тащат небо волокуши
прочь от мёртвых глаз зимы.
? с печалью чужестранца,
разгоняя полутень,
в вихре солнечного танца
наступает новый день.
КАНЮК
Что ты плачешь, канюк, в поднебесье
распластавшись могильным крестом?
В этой медленной жалобной песне -
крик ребёнка и старческий стон.
Чистый воздух свободно струится,
устремляясь под оба крыла.
Что ж канючишь ты, гордая птица,
или воля тебе не мила?
Может быть, упоённый свободой,
обречён ты жестоко страдать
от оков, на полёт твой природой
наложивших крутую печать?
Не кричи, не стони, как на тризне,
не кружи, словно смерть, надо мной,
я ведь тоже как ты в этой жизни -
тайный узник свободы земной!
КЛЕЙСТЕР
Словно чары чудотворца,
источая блеск и зной,
серп луны и молот солнца
власть имеют над Землёй.
? с сомненьем двоеверца,
разжигая розни страсть,
крик души и шёпот сердца
в человеке делят власть.
Как прямой удар кувалды
в наковальни робкий взмах,
молох лжи и жажда правды
бьются яростно в умах.
А в шальном порыве буйства,
день и ночь терзая высь,
свет добра и зла безумство
в мёртвой хватке обнялись.
? на гипсе эпилога
крепнет, как в папье-маше,
клейстер Дьявола и Бога
в человеческой душе.
ОБМАН ЗРЕН?Я
Какая всё же чудная пора!
На рыжем небе солнце голубое
скользит в лазури звёздного костра
и прячется в малиновом прибое.
А волны лижут синюю траву
оранжевыми полуязыками,
и струи брызг на красную листву
взвиваются цветными мотыльками.
Порхают в фиолетовом лесу
зелёные и розовые птицы,
бордовый вяз, подобно колесу,
вращает золотые ветви-спицы.
Смешалось всё в палитре их сердец:
маренго, сурик, сепия, индиго,
кармин, сиена, басма и багрец -
цветами изнывающее иго.
Но лишь глаза откроешь - вязкий гной,
прокисший воздух, пыльные газоны,
безумная тоска, палящий зной,
помойки, грязь и серые вороны.
В?РУС
Птицы-галактики мчатся из гнёзд
по мириадам небесных дорог:
мы - результат эволюции звёзд,
мы - промежуточных истин итог…
? ускоряется в острой борьбе
тел человеческих вечный транзит:
каждый невидимый атом в себе
тайну рожденья Вселенной хранит!
С жаждой безумной влезают умы
в этой субстанции тонкий эфир,
страхом терзаясь, а вдруг это мы -
вирус, который погубит весь мир?
МОЛ?ТВА ЦАРЯ СОЛОМОНА
Пусть снова потрясает красота
и душит трепет перед незнакомцем:
всё в этом мире бренном – суета,
и нет ничего нового под солнцем.
Проходит всё – и радость, и беда,
и смертна человеческая каста,
а ветер, исчезая в никуда,
вещает языком Екклесиаста.
Сомнение, печаль, любовь и страх
присущи лишь чувствительным пропойцам…
?з праха выходя – уходим в прах,
и нет ничего нового под солнцем.
Нектар богов и низменная дерть –
не всё ль равно для плотского питанья?
Всё суета сует, и даже смерть –
обычное звено в цепи познанья.
Вручает рок и славу, и позор
своим изголодавшимся питомцам,
в России снова смута и разор,
и нет ничего нового под солнцем.
Несчастный смерд и ратник на коне,
юнец и полумёртвая старуха –
во всём кипит на медленном огне
томление страдающего духа.
Что было, то и будет на земле –
хоть богом стань, хоть диким кроманьонцем,
итог один – блуждание во мгле,
и нет ничего нового под солнцем…
ЛЮД?-КЛЕТК?
Каждым утром, вставая с постели,
ощущаете тот же сюжет:
в жизни нет ни возвышенной цели,
ни великого замысла нет,
и всесильные боги не скажут,
для чего это чудо дано -
спицы времени вяжут и вяжут
утомительных дней полотно…
Но одно откровение всё же
поражает владельцев своих:
организм человечества - тоже
словно соткан из клеток живых!
Человек в нём - ничтожная малость,
где колотится сердце-ядро,
и хоть юность бушует, хоть старость,
всякий раз выпадает зеро…
В беспокойных волнах цитоплазмы,
в потаённой глуши хромосом
и соблазны кипят, и маразмы,
и вражды нездоровый синдром,
и сознанье охвачено бунтом,
и паскудство воняет, как скунс,
вместе с долларом, евро и фунтом
в людях падает совести курс…
Но - какая б ни висла угроза
над душой, потерявшей уют,
люди-клетки в процессе митоза
человечеству выжить дают!
Оставляют они, умирая,
поколения вместо себя,
человечеству жизнь – сохраняя,
а себе - безвозвратно губя…
? к вершине карабкаясь, вниз ли
семеня и цепляясь за склон,
каждым утром тревожные мысли
прерывают божественный сон:
повелительно сжатые ими,
превращённые в чью-то мишень,
постарайтесь проснуться живыми
и достойно прожить этот день.
РОСТОК
Зима соединила землю с небом
цементом льда и инея тесьмой…
Меня заносит временем, как снегом,
и сковывает холодом и тьмой.
Колючий ветер всё живое косит,
и бродит смерть в долинах и лесах,
а время и заносит, и заносит
нетающей порошей в волосах.
В стальном плену морозов твердолобых
камнями стынут мысли и мечты,
и плечи содрогаются в сугробах
презрения, беспамятства, тщеты.
Воскресни, солнце! Сбрось ночное бремя:
тебе ещё не время, ну и что ж?
Меня уничтожает напрочь время,
и ты его попробуй, уничтожь!
Обрушь свой жар с небесного ковчега,
исчадье ледяное раскроши,
и может быть, пробьётся из-под снега
росток моей оттаявшей души.
МРАК
Входит в душу медленно, без стука,
обладая силой колдовской,
полный мрак без запаха и звука,
вечный и бесчувственный покой,
и тая мгновение укуса,
расщепляет атомы в крови:
нет ни осязания, ни вкуса,
нет надежды, веры и любви –
лишь мелькнёт в потухшем мирозданье
воспалённых мыслей круговерть,
и змеёй вонзается в сознанье
сердце обжигающая смерть…
