****
?з цикла «Осень Пастернака»
Этот цикл – дань великому поэту,
и одновременно попытка взглянуть на мир его глазами
Детство Он родился в январе студёном На Тверской, под звон колоколов. …Что-то пела нянька. Тихо, сонно Сотворил молитву богослов. Околоток людный, неспокойный. Каруселью пёстрой до зари Плачут и ликуют в связке вольной Гении, слепцы, поводыри. В семинарском парке горки красят, Странницам и нищим пятаки Раздаёт кормилица, и гасят Сторожа в тулупах кизяки. ?гры, хохот, чучела медвежьи На Тверской-Ямской и на Цветном… Мальчик любит краски, он прилежно Вечером рисует спящий дом. От восторга ли иль от испуга (Ночь такая тёмная кругом!) Первую молитву шепчут губы, ? персты смыкаются над лбом. Мир ещё не познан, не услышан, Няньки, мамки водят хоровод. … Снег февральский на соседней крыше ? часов старинных мерный ход. Вечера на даче в Оболенском… Чаепитие, зелёный абажур. Обожанье Скрябина. ? Венский вальс в круженье стройных партитур. Запах лилий и гелиотропа На Большой Молчановке, в саду. Поросли травой, цветами тропы, Где играли в чёт и в чехарду. Полк жандармов на плацу затопчет Средь камней пробившийся цветок. В елях птица дико захохочет… Спи, малыш, тебе ещё не срок! Ещё тени бродят по шпалерам В твоей детской, где наедине Сам с собой познал Христа и веру, ? просвиру дожевал во сне. Дни, как камушки в старинном ожерелье, Вспыхивают, движутся, звенят… Спи, поэт. Рождественской метелью Эти годы детства пролетят. * * * Марбург В Марбургском университете в 1912 году Борис Пастернак слушал лекции. Марбург очаровал его. В это время Пастернак был влюблён в ?ду Высоцкую, но получил отказ.«… Если бы это был только город!
А то какая-то средневековая сказка!"
Б. Пастернак
А дальше – Марбург, средневековья око. Дагерротип истории. Здесь всё – От старой башни до камней – высоко, ? мессой Баха всё обручено. Здесь вечер сладким запахом ванили Осядет в ноздрях и проникнет в кровь. Здесь стёрта грань меж вымыслом и былью, Здесь всё едино – старина и новь. Бунтовщики с верёвками на шее, Уродцы-карлики, бродяги, кучера. Швейцары в старой, выцветшей ливрее В старинной фреске дремлют до утра. Здесь в башне - прах святой Елизаветы Покоится под звон колоколов. Холодной, стройной готики секреты Хранит во храм спешащий богослов. Горячий штрудель выпекает пекарь, ? цепи сумерек срывают фонари, ? лечит птиц настойкою аптекарь, ? совы плачут в елях до зари. Платон и Кант водружены всемирно В историю навечно, на века. Но зал взрывают новые кумиры, ? бьётся мысль, свежа и глубока. Здесь мудрый Коген властвует над нами. Он – божество, он – чудо, он – велик! Недосягаемый сознаньем и словами Седой, крупноголовый еретик. Здесь я блаженствовал, рыдал и вдохновлялся. Я этим городом был болен, как Тобой. … Я раму рвал! Но поезд удалялся От города, что стал моей судьбой. * * *"Тот удар - исток всего".
Б. Пастернак "Зимняя ночь",
(посвящено ?де Высоцкой).
Когда вот так вот безучастно ?дёшь ты рядом, не спеша, Как в этой прелести бесстрастной Ты до безумья хороща! Лишь ты так слушаешь покорно Мои бессвязные слова ? можешь в сутолоке сорной Отбросить долгие дела ? быть со мною в то мгновенье, Когда от горечи потерь Теряю разум и терпенье, А ты откроешь тихо дверь. ? станет рай в моей квартире!.. ? царским скудное житьё. Ведь высшей правдой в этом мире – Есть лишь присутствие твоё. Когда невидимая сила Нас в одну плоть переплела, Я признаюсь, что победила Твоя несуетность меня. * * *
«Пастернак – большой поэт. Он сейчас больше всех. Большинство из сущих были, некоторые есть, он один будет»
М. Цветаева
Ты ярко, цветно, в крепдешиновом платье Вторгаешься в хаос глухого ненастья, В промозглые сумерки недр Приарбатья, Где жаром костров обналичено счастье. Бегут вдохновенно по клавишам пальцы, А в тьму вдохновенно палят из наганов. ? греются сиро на кухне скитальцы, ?х губы во льду прикипают к стаканам. ? как же сильна твоя хрупкая нежность Немым вопрошеньем в ночи выступая, Средь площади боли, где смерть – неизбежность, Отчаянным ливнем надежды спасая. Сквозняк октября сквозь лучи дождевые Сметает сомненья всё злей, безрассудней… Сестра моя, Жизнь! ? мы оба – живые Средь мёртвою хваткой придушенных будней. 2015 * * *В последнюю предвоенную зиму Пастернак жил в Переделкино. Суровая снежная зима, деревенский быт и малолюдье спасали поэта от усиленного преследования советской литературной элиты, позволяли оставаться Поэтом вне времени, Поэтом на все времена.
«Ах, как вкусно ещё живётся, особенно в периоды трудности и безденежья…, как ещё рано сдаваться, как хочется жить!»
Б. Пастернак
Зима в природе. Рубим ветки елей ? хворост собираем для плиты. … На старом кладбище за ночь заледенели Могильные дубовые кресты. Туманной вечности приятен вкус морозный ? хруст горящих в пламени стихов, ? строки вновь рождающейся прозы, Как нищему в пути – дары волхвов. Декабрь и снежно...! Дни заиндевели… В огромном доме остывает кровь. ? спят в холодной этой колыбели Мечты и дети, Вера и Любовь. Страдать - и верить. ?зойти в работе! Рубить дрова и падать грудью в снег! Зубами рвать узду на повороте, Карабкаться, коль невозможен бег! Вставать с зарёю. Снежным долгим полем ?дти на станцию, в распутицу… Туда, Где стиснуты бушлатами и болью Отстукивают время поезда. ? среди этого дремучего дикарства, Жужжанья примусов, вмерзанья в скудный быт Немыслимою вольностью и барством Лишь стих неубиваемый горит.«Мир – это музыка, к которой надо найти слова»
Б. Пастернак
* * * Как радостно проникнуть в то «обратно», Где мир пропитан солнцем и сосной, Где пахнет хлебом в зареве закатном, ? мошек золотистый кружит рой. Там на веранде – чай, закуски, речи. Читают, музицируют, поют Ночь напролёт. Лишь к утру гасят свечи ? отдыхать в гостиную идут. Кусочек подоконника Глиэра Пропитан солнцем. Лето на дворе. Душистый сумрак вкрался за портьеру, ? тени распластались на ковре. Там вечера, как гулкие колодцы Бессвязных мыслей, слёз, черновиков. ? лист признаний судорожно рвётся ?, скомканный, летит за «Часослов». Там музыка рождается с грозою, ? в мокрый сад распахнуто окно! Там одиночество – причастие святое – Лишь Гению, иному – не дано. * * *«Когда в Париже Андре Жид впервые увидел Пастернака, то у Жида было такое выражение лица, как будто ему навстречу шла сама Поэзия»
Н.М. Любимов. Борис Пастернак: из книги «Неувядаемый цвет»
В добровольном одиночестве Мне Ваш профиль вдохновенный Охранительным пророчеством В неприютности Вселенной. Ваших скул плато высокое, Ваша смуглость удивлённая – Озеро тоски глубокое, Мысль, метафорой пленённая. Кто хулил – в забвенье канули, Кто любил – глядят из Вечности. … Незатянутою раною Весь Вы – с детскою беспечностью.