Клуб «Симбирский глагол». Ведущий Клуба – Жан Миндубаев. Наше ОД?ЧАН?Е – тоже «КРЕАТ?ВНОЕ»? ?ли просто привычное?. Лечится? Нарастает? Нет ответа... Начну  с обыденной надписи на   газонах Венца. Писано  это «руководство к действию»  на русском и английском языках. Смысл  один: по газону ходить не следует (хотя мне приходилось видеть на «гнилом Западе»  призыв как раз наоборот: «Походите по нашим  газонам»!) Но дело не в этом. А в том, что по-русски надпись звучит для россиян в привычно-приказном тоне: «По газонам не ходить!» ? — точка. Своим, россиянам – приказ, так сказать. А по-английски тональность иная: «Пожалуйста, не ходите по газонам!» ?ноземцев, как видно, лишь вежливо просим. ? эта разница в тональности меня сильно обижает уже не один год. Вот гуляю по Венцу – и обижаюсь. На тех, кто меня считает быдлом, а иноземцев – людьми дела. Думаю, понятно, почему обижаюсь, потому что в надписи по-русски звучит привычное нам хамство, неуважение  к нам. Создатели надписей иностранцев чтят, а нас считают стадом баранов, которых надо направлять на истинный  путь не уважительным словом, а только кнутом. ?   тут  пошли  воспоминанья... Вспомнилось, как отсылал я однажды заказное письмо. В маленькой комнатке на первом этаже почтамта, где принимают и посылки, и заказные письма толкалась  очередь; было невыносимо душно. Принимала письма лишь одна приёмщица, второе рабочее место пустовало. Через коридор, в отделении абонентских ящиков, тоже принимали заказные письма. Пошёл туда. За столиком скучала милая сотрудница. – Отошлём письмо? Сурово глянув, она ответствовала: – Читать умеете? Здесь принимается почта только от юрлиц и организаций. Так как я представлял некую организацию (а именно – редакцию «Литературной газеты»), то и решил, что письмо в её адрес отправить как бы должны. Диалог с «почтовицей» был напряжённым. После долгой дискуссии на тему «Прав клиент или нет?» письмо всё же приняли. Для этого пришлось «подняться» аж до помощника начальника почтамта! На рабочее место вернули куда-то исчезавшую приёмщицу – и проблема, порождённая привычным наплевательством клерков на нужды клиентуры, была решена. Но с нервами был непорядок... Да разве только на почте ожидает нас хамовитое личико? Нет, куда ни сунься – оно там. В окошечке жилищной конторы, в «предбаннике» любого начальствующего прыща,  в маршрутке… ? даже в магазине и больнице. Два  последних учреждения надо выделить особо. Почему?  Да потому, что в одном из них хамство должно быть нейтрализовано материальной заинтересованностью; а в другом – клятвой Гиппократа и милосердием. Невозможно представить себе, чтобы, скажем, где-то в Европе с тобой обошлись неучтиво продавец или медсестра. У нас? Вот две картинки с натуры. Привезли в больницу мою знакомую. Рассказывает, как с ней обошлись: – Доставили меня на скорой помощи в кардиологию. В приёмном покое оформляют не спеша. Задыхаюсь, в глазах темнеет. Прошусь: побыстрее бы к врачу… В ответ из-за конторки слышу: «Куда торопишься? Все там будем!» Регистраторша куда-то убегает, через несколько минут возвращается… Лифт не работает. Оказывается, в двенадцать ночи выключают – экономят электричество. Ползу пешком на третий этаж. Следом поднимается ещё одна женщина. Дежурная медсестра встречает такими словами: «Куда все прут и прут? Местов нет, куда я вас дену?» Через силу отвечаю: «Ну, раз так – ставьте к стенке. Расстреливайте…» …? это – в больнице!? А вот что произошло со мной в небольшом магазинчике в центре города. Захожу. В помещении покупателей нет - только две продавщицы. – Сыр есть? – Перед тобой. – А какой? – Цену называй. – Кто производит? – Россия. – А конкретнее? – Продавщицы смешливо переглядываются. Одна снисходит до покупателя так: – Первый раз вижу такого .. – Пытаюсь что-то лепетать о вежливости. На помощь подружке  торопится другая “героиня прилавка»: – Нюра, что ты время на него тратишь? Он же чумной, его  мамка не доносила... – Поняв, что один против двоих не устою, покидаю «гостеприимную» торговую точку… Пора вроде бы привыкнуть. Но сколько живу, сколько себя помню – всегда натыкаюсь на нечто подобное.      Проходят годы, десятилетия...А хамство, грубость, неотёсанность, самоуверенное чванство, пустопорожняя горделивость во всех закоулках российского бытия никуда не деваются. Ничто их не истребляет: ни жалобы по начальству, ни механизмы рыночной экономики. Даже в своё время «Моральный кодекс строителя коммунизма» ничего не изменил! Российский неокапитализм последнего двадцатилетия не прибавил ни гражданину, ни обществу уважения к личности, элементарной вежливости. Разве что всеобщая хамовитость стала изощрённее. Но всегда готова оттуда явиться и показать любому из нас «кузькину мать». Впрочем, извините. Есть одна подвижка: власть призывает пандусы для инвалидов сооружать. Создавать некую «доступную среду». Дальше пока не продвинулись. В  этом можно убедиться в любой  конторе – от ЖЭКа до сельской администрации. Вопрос: откуда берётся это беспрерывное самовозрождение российского  хамства?.. Хамства бытового, чиновничьего, корпоративного – и вообще любого… Где его истоки? Мне приходилось этот вопрос обсуждать с разными людьми. Родители ссылались на улицу: «Она наших деток портит!» Школа кивала на семью: «Дома не уделяют должного внимания!» Представители так называемой интеллигенции винили во всём телевидение: «Эту клоаку надо прикрыть! Сплошной мат на экране; низменные нравы и инстинкты!» Я пытался эти суждения как-то разложить по тарелочкам. Школа… Вот, скажем, неподалёку от меня  есть так называемый «Лингвистический  лицей». На фронтоне горделиво обозначено, что существует он аж с 1919 года, что стал победителем какого-то конкурса в системе образования, что стал чуть ли не самым образцовым  в городе. Казалось бы, уж его воспитанники-то далеки от вульгарщины, сквернословия и прочих плебейских привычек. Тем более что за детками по окончании занятий приезжают сплошь крутые иномарки. Не-ет! Как только вывалятся сии «гуманитарии» из лицейских дверей – такой мат повисает в воздухе, что уши вянут… Упрёки в адрес телевидения тоже вполне разделяю. Семья, дом, родной подъезд… Есть над чем призадуматься, есть. Тут уровень обыденных отношений, условий существования, закоренелых привычек таков, что мерзости «вороньей слободки» вспоминаются на каждом шагу. Пьют на детских площадках, мочатся за углом или в подъезде, орут, не стесняясь… Опрятностью или чинностью не пахнет – тут иные ароматы, иная лексика. А далее этот «букет» распускается, обретает новые формы, становится затейливее, прорастает во всех порах нашего бытия подобно плесени – и мы имеем то, что имеем.           С чем трудно смириться. Так что же делать? Сослаться на некий мифический «российский менталитет» и продолжать пребывать «во всём этом»? ?зменить ситуацию весьма трудно. Много чего надо менять в нашей жизни, чтобы общественная атмосфера  стала иной. Конечно, прежде всего надо просто-напросто материально обустраивать страну. Не может человек, выросший на погрязшей в нечистотах улице, не знавший по утрам тёплой воды или ватерклозета, встречающий в подъезде своего дома крыс, не принявший после работы на ферме душ, стать  враз  джентльменом. Это аксиома, ибо до нас сказано, что бытие определяет сознание. Однако и надеяться только на рост самосознания не стоит. Вот была же ещё недавно общероссийская беда: водители не пропускали пешеходов даже на «зебре». Но стоило увеличить штрафы в разы – и пожалуйста, тормозят! Тор-мо-зят! А если за брошенный окурок начать штрафы брать- скажем, как в Чехии? За брошенную мимо урны бутылку? За хамский ответ клерка посетителю? За плевок на тротуар (вспомним  китайский Пекин накануне Олимпиады)? За мат в общественном месте? Начнём исправляться помаленьку, ей-богу! Если к тому же ограничить вседозволенность чиновничества, милиции и вообще любой административной структуры? Короче, ужесточить требовательность и наказания по всем направлениям – может, сработает? Конечно, только страхом проблему не решить. Воспитание интеллигентности, отказ от грубости, отторжение бесцеремонности (не здороваюсь с хамами и их не знаю…) – всё это должно сопровождать гражданина от пелёнок до похорон. ? тогда… О, что будет тогда! Мы станем уважать друг друга не  только в подпитии, а каждодневно. Мы будем улыбаться друг другу (сперва через силу, а потом по привычке и, возможно, даже с удовольствием). Нас будут встречать в присутственных местах не «через губу», а приветливо. Кондуктора и милиционеры станут обращаться с нами на «вы». Тщеславие и надутость исчезнут, а естественность и расположение утвердятся… А если ещё власть найдёт пути поднять уровень жизни народа!.. Помечтаем?.. Вдруг да удастся и нам пожить «в эту пору прекрасную»! А!?..     Жан Миндубаев