Нина Михайловна Ларионова, уроженка села Безводовка Кузоватовского района, встретила войну в возрасте девяти лет. Голод, хлеб по «карточкам», многочасовые очереди у магазинов и лабиринты окопов, в которые вдруг превратились окрестности. Все это отчетливо закрепилось в ее памяти.

«У родителей не было время на учебу»

Восемь человек: пятеро детей, двое взрослых и бабушка, таким составом семья Ларионовых пережила долгие военные годы. Людмила Михайловна – старшая дочь, вспоминает, что на большую семью пришлось только двое мужчин – отец и брат, прямо как в небезызвестном стихотворении Некрасова. Мама, Антонина Павловна Аряева (1912 г.р.), посветила себя уходу за детьми, а глава семьи – Михаил Петрович (1910 г.р.) большую часть жизни проработал механизатором в Кузоватовском химлесхозе. Имея всего три класса образования, он в годы войны дослужился до директора машинно-технической мастерской в Матюнино. Под призыв Михаил Петрович не попал по состоянию здоровья.

«Папа проучился только три года, а мама и того меньше. Но помню, что с ней мы читали даже «Собор Парижской Богоматери» Гюго. Папа тоже был достаточно грамотным, работал техническим руководителем в МТС, – рассказывает Нина Михайловна. – С нами жила еще папина тетя Варвара, он рано остался сиротой, мы ее звали бабанька».

«Женщины бежали за поездом и рыдали»

О том, что началась война, наша героиня узнала по радио, черный репродуктор в виде тарелки висел на стене. Началась всеобщая мобилизация, на фронт солдат доставляли поезда.

«Я помню громкий плач и крики на станции «Кузоватово», мы жили тогда рядом. Женщины провожали своих братьев, сыновей и мужей и бежали за поездом. Товарные вагоны были оборудованы, а на них надписи аршинными буквами мелом: «За Родину!», «За Сталина!». Люди бежали сквозь до семафора, а поезд шел медленно и с гудками. Машинисты знали, что за составом бегут», – поделилась Нина Ларионова.

О том, что происходит на полях сражений, ученикам каждое утро рассказывали в школе перед уроками сразу после исполнения гимна, и тоже не обходилось без слез. В 1943 году семья переехала в Матюнино, Михаил Петрович работал шофером на «полуторке», обучал молодых механиков.

Портфель из фанеры, конфеты из тыквы

Несмотря на военное время, учебный процесс в школах не прекращался, рассказывает Нина Михайловна. Тетради заменяли газеты и плакаты, чернила – сажа, а рюкзаки – самодельные ящики и мешочки.

«Папа сделал мне из фанеры ящичек, покрасил зеленой краской, вот это была у меня сумка в школу тяжелая такая. Чернильницы мы носили в непроливайках и в мешочках. Вот несем мы чернильницу, а пока идем, она замерзнет, потом около печек оттаиваешь. Писали на газетах, на плакатах, тетрадей не было. Сидели в классах иногда в шубах и в варежках, но учились полностью, учебный год не приостанавливали. Учительница немецкого была из эвакуированных немок, из немцев Поволжья, к ней все хорошо относились по-доброму, и она добрая была. Помню, все время она ходила в длиной стеганой фуфайке», – вспоминает Нина Михайловна.

Рассказывая о быте, героиня отмечает, что не хочется упоминать голод, но он был слишком запоминающимся. Самым сладким угощением служила сушеная в печке тыква, даже настоящие конфеты в буфете продавали, но ничего так сильно не хотелось, как вдоволь наесться хлеба.

«Все выросли на картошке, капусте и тыкве. Мама покупала пуд ржаной муки, помню и цену – шестьсот рублей, хлеб пекли с картошкой. Сейчас скотина не будет это есть, а вот мы покупали шелуху овсяную и тоже вмешивали ее в тесто, – делится Нина Ларионова. – И после войны голод не отступал, мама пекла «палишки» и посылала нас с сестрой на перрон продавать их демобилизованным солдатам по три рубля за штуку. Мы могли съесть пару, за что дома ругали».

Помнит наша героиня и карточную систему, которую отменили только в 1948 году. «Карточки очень боялись потерять, а когда их отменили, мы ночами дежурили на крыльце хлебных магазинов, чтобы получить свои два килограмма в руки. Дети и молодежь не знают сегодня голода, это главное, но и ценить хлеб тоже не умеют», – отмечает Нина Михайловна.

«Детьми мы играли в войну и в школу, я была учителем»

Было место в те длинные и тяжелые годы, конечно, и обычным детским играм. Как и во все времена, ребята катались с заснеженных горок, изучали окрестности на лыжах.

«Детьми мы играли и в войну. Около Матюнино проходила трасса противотанковых рвов, много по лесам было окопов, их приготовили на всякий случай. С обеих сторон траншеи были отделаны сосновыми бревнами и столбами метра два в ширину. Их сооружали женщины и подростки, недели две поработают, потом домой отдохнуть и снова. Летом мы там лазили и играли, а зимой катались на санках и лыжах. Часто играли в школу, я была учителем, поэтому, наверное, и стала преподавать».

День Победы семья Ларионовых встретила в Матюнино, это был будний день, моросил редкий дождь со снегом.

«Мы зашли в школу, и все говорят: «Победа!» Все дети побежали домой рассказывать родителям. С нами учился мальчик, его отец погиб на фронте, когда мы прибежали к нему, бабушка заревела, она поняла, что он уже не вернется, потом они получили похоронку на отца. А затем начались митинги, все объявляли, что война закончилась, и Красная армия одержала победу».

Сорок лет педагогического стажа

В 1945 году Ларионовы снова переехали в Кузоватово. Нина Михайловна закончила «десятилетку» и в 1950 году поступила в Сызранский педагогический институт, «чтобы скорее выучиться и выйти на работу».

Получив право преподавания в 5-7 классах, наша героиня устроилась на работу учителем русского языка и литературы в среднюю школу Елшанки (сегодня село почти вымерло) Николаевского района, куда переехала вслед за мужем. Потом был переезд в Кузоватово (1975 год) и в поселок Приволье (1978 год) Кузоватовского района. Сегодня Нина Ларионова, конечно, на заслуженном отдыхе, стаж ее педагогического труда – сорок лет.

«За все время работы с подрастающим поколением, я поняла, что дети всегда остаются детьми, хотят играть, бегать, познавать новое, учиться, главное – создать им условия для роста. Очень важно ценить то, что мы имеем сейчас и не забывать слушать людей, которые прошли сквозь войну и тяжелые послевоенные годы», – заключила Нина Ларионова.

Алёна Миронова