Литературный Клуб «Симбирский глагол».
Ведущий Клуба – Жан Миндубаев.
Тема заседания: «Братья наши меньшие…»
Гость Клуба – поэт Николай Полотнянко.
От ведущего.
Поэт и главный редактор журнала «Литературный Ульяновск» Николай Полотнянко поистине безразмерен в своем творчестве. Его поэтический взгляд охватывает самые разные сферы человеческого бытия: от закоулков истории до политических злободневностей наших дней.
Особое отношение поэта Полотнянко к природе. Он не воспринимает ее как фон нашего существования – она для него сама сущность жизни: чувствования человеческих душ и проявления природы для поэта единосущностны.
В этом могут убедиться сами читатели, вглядываясь в галерею стихотворных портретов «братьев наших меньших», созданных Николаем Полотнянко.
Николай Полотнянко
Про птичек и зверушек
Сова
Пока светло, сова болотная
Сидит в чащобе безработная.
И дальше носа своего
Она не видит ничего.
Но только сумрак у земли
До темноты ночной сгустится –
Зажгутся жёлтые нули
В пустых глазах угрюмой птицы.
Всё видит, слышит…
Крыльев взмах.
И в темь она ныряет ловко.
Бросок.
Пищит в её когтях
Нерасторопная полёвка.
Грач
Шары бурьяна мчатся вскачь.
Подули ветры стылые.
С берёзы голой смотрит грач
На поле в жёстком инее.
– Не раз ухожена земля
Мной, – мыслит он. – За это
Не получил я ни рубля,
Хоть страдовал всё лето.
Летит холодный белый пух.
И ветер дует встречный.
Пора и мне лететь на юг,
Но за свой счёт, конечно.
Лось
Откинув голову, он тело гордо нёс
Через поляну, по-хозяйски смело.
Здесь было всё его – деревья и мороз,
И снег вокруг, рогожно задубелый.
Ночь хлопотна была: среди берёз
Его зажали волки молодые.
Лось вожаку башку копытом снёс.
Ушёл, ломая чащи ледяные.
Под утро он нашёл стожок овса,
Наелся, навалялся до отвала.
Шершавым языком коснулся солонца.
Пугнул сороку, чтоб не верещала.
И вдруг услышал свист промеж рогов,
А следом эхо выстрела катилось.
И снег потёк с заснеженных верхов,
И разом вся округа задымилась.
Лисица
Плутовка рыжая устала,
Полдня пробегала зазря:
В траве зайчишку потеряла,
И упустила глухаря.
Но день ещё высок и долог.
Вот чуть отдышится и вновь
Начнет охоту: перепёлок
Травить среди ржаных валков.
Рысь
Желта, когтиста, мутноглаза,
С конфуцианской бородой,
Подолгу своего ждёт часа
Она на ветке над тропой.
Я увидал её и замер,
Не в силах сделать даже шаг.
Из глаз её метнулся пламень,
Поднялись кисти на ушах.
Решив, что я дурак нелепый,
Она ушла, фырча со зла.
Мы так нечасто смотрим в небо,
Всё больше под ноги, а зря…
Медвежонок
В десятках мест насквозь пробита шкура,
Нос обожжён, как будто кипятком.
Зачем же ты полез без дымокура
Зорить, как вор, пчелиный сладкий дом?
Что ж, молодости свойственны ошибки.
С годами опыт сам собой придёт.
Теперь ты будешь обходить те липки,
Где пчёлы нарабатывают мед.
Сапсан
Сапсан на взлёт пошёл с насеста,
И, высоту стремглав набрав,
Всю под прицелом держит местность –
Круги полян, верхи дубрав.
Он и с соперником сразится,
И взять добычу на лету
Всегда готов.
И на беду
С гнезда слетела голубица…
Оленуха
Издалека её коснулся слуха
Призывный и желанный бычий рёв,
И, трепеща от страсти, оленуха
Спешит туда, где храп и треск рогов.
Рога в рога. Ломают с хрустом шеи
Быки, дробя копытами гранит.
Кто в цвете лет, упрямей и мощнее,
Тот только в поединке победит!
Природа сильных жить благословляет,
Чтоб не кончался жизни вечный круг,
И победитель в свой гарем сбивает
Пугливых и покорных оленух.
Борзая
Поджарая, с кипящей злобой в пасти,
Разматывая по ветру слюну,
В холодное предзимнее ненастье
Она летит, пугая тишину.
А впереди, едва земли касаясь,
Не выбирая торного пути,
Летит стремглав на крыльях страха заяц,
И дых смертельный чует позади.
Прогонисто стремительное тело,
И беспощаден лютый гон борзой.
Она промчалась, поле онемело.
Внезапной задохнувшись тишиной.
Ворона
Осень…
Листья за ворохом ворох
Облетают. Короче становятся дни.
У ворон – это время разборок,
Спора, гама и толкотни.
Чуть до драки порой не доходят
Разногласья. О чём этот гвалт?
Может, новые делят угодья
Птиц, что скоро на юг улетят?..
Соболь
В дупле крепка его утайка,
К ней не добраться – высока.
Но всё равно отыщет лайка
По следу в чаще соболька.
Начнёт облаивать и визгать.
Такой поднимет шум и гам,
Что глупый соболь станет прыскать
По гибким веткам и верхам.
И тут ударит точный выстрел.
И пулька соболя найдёт.
И серебристый ровный чистый
Мех на прилавок упадёт.
Гусыня
На рассвете небо синее.
Июль – пришла жара.
Царицею гусыня
Выходит со двора.
За нею, как придворные,
Нe отходя на шаг,
Гусяточки проворные
Толкаются, спешат.
Вот травка и озёрко,
И тополь на юру.
Пересчитает зорко
Она всю детвору.
Туманна гладь озёрная,
Опасность всюду ждёт.
И гусаки дозорные
Заряжены на взлёт.
Воробей
Вертляв, как Чичиков,
В коричневом фрачишке,
Сверкая дерзко бусинками глаз.
Он из окна подглядывает в книжку,
Которую читаю я сейчас.
Март, как птенец, проклюнулся.
Под солнцем
Пригрелся воробей, повеселел,
Искрится ржавью фрачное суконце,
Воротничок на грудке посвежел.
Он суетится в ветках краснотала,
Пунцовых от щекотки листвяной.
И вместе с ним я радуюсь началу
Движения жизни новой, молодой.
И он своей весёлости не прячет,
Чирикает на ветке за окном,
Что дожил до тепла и рад удаче,
И всё ему отныне нипочём.
Телёнок
В глаза глядят ромашек звёзды
Из душных зарослей травы.
Трава растёт, щекочет ноздри,
Шумит у самой головы.
К ней потянуться языком бы,
И навернуть зеленый пук…
К телку ползёт янтарным ромбом
Худой воинственный паук.
Телок пугается букашки
И, взбрыкнув, отбегает прочь.
Стоит и смотрит на ромашки
Глазами тёмными, как ночь.
Парит, как облако: над стадом
Навозный, пряный, плотный дух.
Лежит в тенёчке за оградой
На травке старичок-пастух.
Жара слепит. И тень на землю
Всё круче падает. Телок
Бредёт лениво и, помедлив,
Ложится к матери под бок.
И всё упрямей к ней теснится,
Почуяв запах молока.
Корова смотрит сквозь ресницы
И лижет потный лоб телка…
Сом
Лежит на дне речушки сом.
И притворился, что он – дом.
Лежит, прикрыв глаза-окошки.
Вокруг него снуют рыбёшки.
По брюху ползают рачки,
А на усах сидят жучки.
Лежит, открыв широкий рот,
Как для гостей открыл ворота,
Для всех зевак. Любого ждёт,
Кому зайти придёт охота.
А вот и первый гость – налим.
Толпа мальков вплыла за ним
В хайло соминое, не зная,
Что там их ждёт. Клешнёй махая,
Без приглашенья всосан рак,
Ботинок рваный и судак,
И мелочь прочая речная…
Все погостить спешат к сому.
И нет отказа никому.
Сурки и орлан
Седые стрелы ковыля…
И жёстче конского копыта,
Сухая в трещинах земля
Ходами-норами изрыта.
Подобно столбику стоит
Сурок дозорный на кургане.
Он — то вокруг себя глядит,
То взгляд задержит на орлане.
И хищник зорко смотрит вниз.
Чтоб выбрать жертву по наитью.
Вдруг раздаётся внятный свист –
И мигом все зверьки в укрытьи.
Торопят спрятаться сурчат
За жира пышные сурчихи,
Сурки вальяжные спешат…
Все в норах скрылись и притихли.
Орлан взмывает резко вверх,
К летящим облачным сединам.
И долго кружит без помех
Над поселением сурчиным.
Ему, конечно, невдомёк,
Что там внизу в бурьян забился,
От смерти спрятался сурок.
Он жив, но мёртвым притворился.
Заката огненный расплав
Павлина перьями играет.
И ветер крыльями поймав,
Орлан полет свой продолжает.
Белочка
Ступая бережно и мелко,
Всегда готовая к прыжку,
Гуляла парковая белка
По затвердевшему снежку.
Несла торчком хвост-опахало,
Султаны шерсти на ушах.
Она глазёнками сверкала,
Храбрилась, но природный страх
Не покидал её, милашку.
Она взметнулась на сосну,
К стволу прижалась нараспашку
И стала слушать тишину.
И вот, спустя всего минуту,
Уже медлительный прыжок.
Она, подобно парашюту,
Перелетела на дубок.
И, коготком вцепившись в ветку,
На ней качалась, чтоб потом
С всего размаху прыгнуть метко,
В своё дупло, где стол и дом.
