Когда 9 декабря в Твиттере появилась первая запись о том, что на Ленинских горках заработали снегопушки, многие не поверили. Удостовериться в этом решили и мы: корреспондент ?А Media 73 выехал на место и подтвердил – пушки оснежают склон. После этого ежегодные слухи о возможном возвращении горнолыжного комплекса стали обретать форму. Чтобы окончательно развеять туман над одной из главных «трагедий» ульяновских лыжников и сноубордистов, мы попросили инвестора проекта Олега Гаевского о встрече. Он любезно согласился и рассказал о грандиозных планах по созданию не просто горнолыжного комплекса, а полноценной мультифункциональной круглогодичной спортивно-досуговой зоны.
Разговор с Олегом Гаевским вышел крайне интересным, насыщенным неизвестными ранее деталями и начался он с краткого «экскурса в историю».
– Добрый день, Олег! Прежде чем приступить к обсуждению волнующей всех темы возрождения Ленинских горок, хотелось бы вспомнить, как они зарождались
– Однажды мне позвонил мой знакомый предприниматель за несколько часов до самолёта и предложил посмотреть на горку. После того, как я её увидел, уговаривать меня уже было не нужно, я понял, что это прекрасное место в самом центре города, и горнолыжный комплекс будет востребован у людей, так как данный сегмент в Ульяновске не был представлен абсолютно ничем.
– Каким вам виделся этот проект в самом начале?
– Что кривить душой – для спорта это слабая горка. Мы видели её как учебный склон, плюс возможность для людей, вышедших на определённый уровень, восстановиться после межсезонья и просто с удовольствием провести свободное время.
В дальнейшем мы хотели, чтобы этот проект из просто спортивного вырос до парка семейного отдыха. Горнолыжный склон – этот тот якорь, который должен был изначально привлечь массы народа. У нас уже стояла кресельная канатная дорога. После проведения некоторых тестов, на которые ушёл бы максимум месяц, её можно было запускать. Но мы не успели…
– Насколько сложным было строительство?
– Проект тяжёлый, но многое из того, что было сделано, не видно. Не видна планировка склона, земельные работы, проведённые подземные коммуникации, которых в принципе не было. Была достроена часть дренажей, чтобы мы могли строить свои сооружения. Всё это достаточно дорого.
Мы заложили фундамент для бугельной и кресельной дорог (бугельный подъёмник – это оборудование для буксировки лыжников и сноубордистов по земле в гору, – прим. ред.). Для бугельной – это 16-метровые сваи, а для кресельной – 16 свай диаметром полтора метра, уходящих на глубину от 30 до 40 метров! На склон заходила тяжёлая техника, даже строили временную дорогу, но теперь всё это в земле, всего этого не видно.
– Уверен, вы не раз слышали в свой адрес обвинения, что строительством комплекса вы провоцируете оползни…
– Подъёмник, наоборот, укрепляет пласты, так что с точки зрения оползневой опасности, его нахождение на склоне даже полезно. Оползни происходят не из-за того, что по поверхности сходит таящий снег, как считают многие, а из-за того, что где-то в центре произошёл разрыв водопровода, и вода просачивается между слоями почвы, либо из-за грунтовых вод.
Также бытует мнение, что деревья и кустарники держат почву, но это тоже дилетантский взгляд на ситуацию. Корни удерживают влагу, в результате чего нагрузка на поверхностные слои усиливается, из-за чего возможны оползни.
– Какую часть проекта вы успели реализовать до того, как появились проблемы?
– У меня есть понимание, что чисто сезонный бизнес – это не серьёзно, системного развития он не даст. Какие-то компоненты бизнеса должны функционировать круглый год. Поэтому появилось капитальное здание и кресельная канатная дорога, которая должна была связывать верх и низ не только зимой, но и летом, и в межсезонье.
В итоге мы успели построить только базовую составляющую. Не успели достроить правую часть склона. В течение сезона мы планировали запустить кресельную дорогу.
– Когда появились первые проблемы, и с чем они были связаны?
– В первые годы правительство нас поддерживало. Но к концу 2009 года начали возникать проблемы. На нас массово обратили внимание контролирующие органы. Было всего 3 административных барьера: предписание о запрете эксплуатации от комиссии по чрезвычайным ситуациям; предписание на запрет эксплуатации на месяц от Пожнадзора; иск от прокуратуры о запрете эксплуатации. ?нтересно, что пожарные согласовывали и принимали проект в эксплуатацию. Объект молодой, за полтора года ничего измениться не могло.
– ? какое решение вы приняли?
– Глупо было эксплуатировать комплекс с таким предписанием прокуратуры. Было решено его заморозить. Люди стали разбегаться, увольняться, и тогда я понял, чтобы удержать проект, нужно вводить процедуру банкротства и защищать активы.
Пока горки работали, мы не думали о том, чтобы как можно быстрее оформлять свои объекты. Была лишь задача запустить его в кратчайшие сроки. Мы считали, если есть поддержка власти и интерес народа, всё должно получиться. Жизнь показала, что это не так, и есть какие-то силы, заинтересованные в том, чтобы проект не работал.
– Насколько я понимаю, аренду земли вам не продлили. Вы не думали о том, чтобы купить землю?
– Мне не нужна эта земля в собственность. Это городская земля, пусть такой и остаётся. Мне говорили, что я хочу её захватить и перепрофилировать, а я говорю, что спортивные объекты должны остаться там навсегда. У меня цель – развивать спортивно-досуговую составляющую, а не захватывать землю, чтобы затем строить на ней что-то своё. Да никто бы мне и не дал ничего на ней строить.
– Вам предлагали выкупить проект?
– Предлагали. Приходил один персонаж, когда мы ещё работали, и предлагал купить комплекс за 50 миллионов. Я ответил: «У нас затраты приближаются к 500 миллионов». «Ну, смотрите…», – ответил потенциальный покупатель. Звоночек был, но я не обратил на него внимания, не воспринял всерьёз.
– Что представляют собой Ленинские горки сегодня?
– На данный момент мы имеем три года простоя. Всё это время я содержал проект, полностью его не консервировал. Здание эксплуатировалось, но не коммерчески. Подъёмник не запускался.
– Каковы потери? Невозможно простоять три года так, чтобы ничего не испортилось, ничего не украли…
– Придётся вложить много денег. Что-то растащили, что-то пришло в негодность. У нас сожгли электрический щиток, испортили пропускную систему. Был даже случай, когда человек устроился на работу специально, чтобы что-то украсть.
К сожалению, можно сказать, что это уровень внутреннего сознания людей. Ведь если к имуществу относиться бережно, оно будет служить всем. Появятся туристы, которые будут оставлять здесь деньги, уровень жизни вырастет. Если мы не будем тратиться на восстановление, не будут расти цены на скипассы (скипасс – билет на подъёмник, – прим. ред.). Некоторые люди этого не понимают.
– На протяжении трёх лет вы судились. Каково окончательное решение суда? Права на аренду восстановлены?
– Да, мы судились три года. В результате несколько наших исков были объединены в один, что было не в нашу пользу, потому что иски были по разным основаниям. В результате от некоторых оснований нам пришлось отказаться. Ульяновский арбитражный суд постановил выделить нам 4 локальных участка земли под нашими объектами. Соответственно, ни о каком развитии здесь речи быть не может, даже о нормальной эксплуатации не приходится говорить.
– Наконец мы подошли к главному вопросу: когда будете открываться и будете ли вообще?
– В настоящее время ведётся работа с областью о подписании инвестиционного соглашения, которое обозначит наши права на развитие. Без этого запускать комплекс я не вижу смысла. Может быть, он будет себя окупать, а может, и нет.
Я себе поставил цель – принять решение: либо я развиваю этот проект дальше, либо я демонтирую всё оборудование и продаю его в другие комплексы. Ко мне уже очень многие обращались по этому поводу.
Со своей стороны мы покажем, что всё к запуску подготовлено, деньги вложены, персонал нанят и обучен. Соглашение хочу подписать до нового года, хотя это очень оптимистичный сценарий.
– Если всё сложится в вашу пользу и оптимистичные ожидания оправдаются, когда люди смогут покататься?
– Для начала мы проведём тестовый запуск, на который пригасим только тех, кто уверен в своих силах, чтобы минимизировать риски. Подъёмник не проверялся под нагрузкой, прошёл лишь локальные проверки.
Если инвестиционное соглашение будет подписано до нового года, то в новый год мы и откроемся. Будет работать учебный склон и две горки по обе стороны от бугельного подъёмника. Выкосить мы успели только с одной стороны, но с другой пройдётся ратрак, так что он тоже будет функционировать (ратрак – снегоуплотнительная машина на гусеничном ходу, – прим. ред.). Кресельный подъёмник мы планируем запустить к следующей зиме.
– Три года суд «тянул кота за хвост». До последнего ничего не было ясно, но вдруг ситуация разрешилась. Конечно, не окончательно, но позитивный вектор наметился. С чем это связано?
– Возможно, пришло понимание, что время «бодаться» прошло и осознание того, что развитие «Музея СССР» лучше производить в кооперации с инвестором, чем в конфронтации. Мы прилегаем к парку Дружбы народов, который изначально должен был отдаваться нам в аренду.
– Какой вам виделась концепция парка?
– У нас не было интереса восстанавливать его в том виде, в котором он существовал когда-то давно. Мы начали очищать его, после чего оттуда стали массово воровать плиты. Тогда мы решили притормозить.
Я хотел, чтобы развитие коммерческих зон шло в сторону парка. Но не чисто коммерческих, а скорее концептуально-креативных. В этом случае парк будет и памятником, и креативной зоной.
Я общался с вашим местным архитектором – Олегом Владимировым, мы нашли общее понимание того, каким должен стать парк. На базе новый концепции я планировал объявить всероссийский конкурс, в рамках которого архитекторы со всей страны смогут спроектировать локальные зоны. После этого мы выберем победителей, которые приедут сюда и из предоставленных нами материалов, например, фанеры и дерева, соберут в натуральную величину макеты того, что может располагаться в этих локальных зонах.
– Во что должны вырасти эти макеты?
– Должны появиться заинтересованные бизнесмены, республики, диаспоры, которые захотят реализовать эти проекты. В результате чего парк должен встать в один сезон, чтобы получилось комплексное развитие.
Даже после макетирования парк сможет жить в течение нескольких лет. В каждой зоне будут представлена историческая жизнь различных народов с возможностью размещения национальных кухонь. Должны появиться и нейтральные, общие зоны, которых не хватало парку и в прошлом.
– Возвращаясь к горнолыжной составляющей, следует отметить, что сноубордисты – аудитория весьма специфичная, и, чтобы организовать их комфортное и интересное пребывание на склоне, одной горы зачастую не достаточно…
– Мы будем развивать это направление. Уже сейчас мы думаем над созданием сноупарка, но не большого парка, а некой трансформирующейся площадки.
– Сноупарк должен появиться и в Ундорах. Не могу не спросить вас о том, как вы воспринимаете Ундоровский горнолыжный комплекс? Считаете ли вы его своим конкурентом?
– Я рассматриваю их не как конкурента, а как дополнение. Мы все делаем общее дело – возрождаем интерес к зимнему спорту и досугу. Ленинские горки – хорошее место для быстрого доступа. Люди могут кататься здесь в будние дни, но я прекрасно понимаю, что наша горка им надоест, и на выходных они поедут в Ундоры.
Нам нужно друг друга дополнять, проводить совместные программы. Даже если сноупарк будет и у них, и у нас, это будут принципиально разные сноупарки.
Полагаю даже, что в Ульяновской области могут появиться ещё два подобных проекта, и не вижу в этом никакой проблемы.
Мы нужны Ундорам, а они нужны нам. Откровенно говоря, если бы они открылись при условии, что нас никогда не было, они не получили бы такого потока людей. С другой стороны мы тоже в выигрыше: люди ездили в Ундоры, не бросили это увлечение. По сути, чем больше людей будут приходить к нам, тем больше людей будут ездить к ним.
В конце разговора Олег Гаевский описал ситуацию, в которой большая семья приезжает отдыхать на Ленинские горки. Дети берут лыжи и идут на склон, отец после тяжёлой рабочей недели хочет отдохнуть в баре, а мама воспользоваться услугами спа. Бабушка с дедушкой после того, как понаблюдали за внуками, решают прогуляться по парку, отдохнуть в национальных зонах и отведать национальной кухни. Собравшись вечером, вся семья направляется в фестиваль-парк, где выступает иностранная группа. Поужинав, семейство отправляется домой или остаётся ночевать в гостинице, строительство которой тоже входит в планы по развитию комплекса.
Ленинские горки могут стать местом, где бок о бок сосуществуют спорт, как зимний, так и летний, и культурно-развлекательное времяпрепровождение. А пока можно порадоваться уже тому, что снегопушки работают, а на склоне видны следы гусениц ратрака. Приближается пора чудес, и все любители лыж и сноуборда, как в детстве, с горящими глазами ждут подарка: горки, которой они лишились три года назад, так и не успев накататься.
Тестовый запуск Ленинских горок запланирован на пятницу, 20 декабря.
Алексей Хорошилов
